Царь Иоанн IV Грозный - Александр Николаевич Боханов

Менее чем через два года, летом 1554 года, русские покончили и с еще одним осколком «Золотой Орды» – Астраханским ханством. Эта борьба не была столь долгой и кровопролитной, как за Казань. Русский воинский отряд тут разместился, не понеся значительных потерь.

Царь воспринимал победы над Казанью и Астраханью как вселенское православное дело. Несколько веков христиане терпели поражения и отступали под натиском «безбожных агарян», а теперь настало время одоления этих врагов. После тех славных побед в послании Патриарху Константинопольскому Иоасафу II (1551–1565) Первый Царь писал: «Желательно желаем, дабы и вы от Бога получили милость, как чашу исполненную растворения, и избавились во дни сии от томительства богохульных, и мы о том услышав, возрадуемся и принесем победную песнь Богу во славу и честь Его имени»[372].

Теперь вся Волга входила в состав Московского Царства, открывая путь на Восток, на Кавказ и Сибирь, которая и была присоединена казаками под руководством Ермака в 1582–1583 годах. С этого времени Русь по территории стала крупнейшим в мире государством…

По воле Царя и по благословению Митрополита Макария, в начале 1555 года была образована обширная Казанская епархия. Первым архиепископом Казанским стал святой-подвижник Гурий (Руготин, †1563), сделавший за годы пребывания в Казани очень много для христианского обращения приволжских народов. Иоанн Васильевич его давно знал и настоял на том, чтобы он стал игуменом тверского Селижарова Троицкого монастыря.

Отправляя Гурия в Казань, Царь и Митрополит дали ему «Наказ», в котором особо подчеркивалось, что «всякими обычаями, как возможно, приучать татар к себе и приводить их любовью на крещение, а страхом их ко крещению никак не приводить»[373].

Гурий деятельно взялся за христианское просвещение новых земель и народов, решив, что для успеха этого дела необходимо учреждение новых монастырей, чтобы братия там «сеяла в душах семя слова Божия». С этим он в 1556 году обратился к Государю, которому мысль чрезвычайно понравилась. Он откликнулся посланием.

«Ты устрояешь в данной тебе Богом и нами пастве монастырь (Зилатов), начатый мною, и хочешь строить другие. Доброе дело – да поможет тебе Бог! Блага твоя речь, чтобы старцам обучать детей и обращать поганых к вере – это и есть долг всех вас… Чернецы должны уподобляться апостолам, которых Господь наш послал учить и крестить людей несведущих. Учить же детей надобно не только читать и писать, но и право разуметь читаемое, чтобы они могли научить и других». Затем Самодержец извещал архиепископа, что сделал распоряжения об отводе вотчин для новых монастырей, добавив: «А если увидите, что мало, пишите ко мне, на доброе дело я не пожалею и не откажу»[374].

Здесь самое время предоставить место статистике. С 1545 по 1584 год (год смерти Иоанн Грозного), т. е. менее чем за сорок лет, на Руси было учреждено около 150 монастырей[375]; за полтора же предыдущих столетия их было основано около 180[376]. Такого бурного монастыростроения Русская история не знала ни до Первого Царя, ни после. Дело не сводилось лишь к «монашеской экспансии». В реальной жизни большинство монастырей – не просто место уединения и молитвы, «свеча Духа Святого» на земле. Это и крупные хозяйственные комплексы, очаги просвещения, книжности, письменности; это и центры помощи, милосердия, призрения «сирых и болящих». Так что распространение монастырей, их умножение – это и степень духовного просветления, но и хозяйственное освоение и развитие.

С согласия и по воле Иоанна Васильевича в новоприобретенных районах Казанской епархии возникло не менее полтора десятка обителей. Казанский Свияжский мужской монастырь во имя Святой Живоначальной Троицы (1551); Вятский Елабужский в Каменном Городище мужской монастырь во имя Святой Живоначальной Троицы (1552); Казанский на реке Казанке, на Зилантовой горе, Зилантов мужской монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы (1552). Именно об этом монастыре шла речь в вышеприведенном письме Самодержца архиепископу Гурию…

Казанский мужской монастырь в честь Преображения Господня (1554); Казанский Свияжский мужской монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы (1555); Казанский Тетюшский мужской монастырь во имя Святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских (1559); Казанский мужской монастырь во имя Святой Живоначальной Троицы (1561); Чебоксарская Казанская Геронтиева Владимирская мужская пустынь в честь Преображения Господня (до 1563 года); Казанский Чебоксарский мужской монастырь во имя Святой Живоначальной Троицы (1566); Казанский Феодоровский мужской монастырь во имя Святой Живоначальной Троицы (до 1576); Казанский женский монастырь в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы (1579); Вятский Хлыновский Трифонов мужской монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы (1580); Казанский в г. Тетюши мужской монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы (около 1580); Казанский Спасский на Едемском острове мужской монастырь в честь Воскресения Христова (1557); Астраханский мужской монастырь во имя Святой Живоначальной Троицы (1568); Казанский Чебоксарский женский монастырь во имя Святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских (около 1570)[377].

Храм Василия Блаженного, Москва

Э.Д. Кларк, 1810 г.

Через двадцать лет после присоединения Казань стала населенным русским городом, не отличавшимся от прочих. Она прославилась на всю Русь после великого чуда, свершившегося в 1579 году и получившего название – явления чудотворной иконы Казанской Божией Матери.

В указанном году, в конце июня, в Казани случился большой пожар, истребивший значительную часть города, в том числе и центр – Казанский Кремль. В пожаре увидели гнев Божий на христиан. Как писал летописец, «и вера Христова сделалась притчею и поруганием». Потом были покаяния, молитвы и Господь явил человеколюбие Свое.

Рядом с тем местом, где начался пожар – около храма Николая Тульского, стоял дом одного стрельца, превратившийся в пепел вместе с другими. Стрелец решил начать строительство нового дома на месте сгоревшего, но накануне ночью его дочери, девятилетней Матроне, явилась во сне Божия Матерь и повелела объявить духовным и светским властям, чтобы они взяли икону Ее «из недр земли», указав и место на пепелище, где икона скрывалась.

Девочка открылась матери, но та ей не поверила. Видение повторялось снова, а после третьего раза мать пошла к воеводам и архиепископу Иеремию[378] и заставила дочь все рассказать. Девочке опять никто не поверил. Мать сама решила все проверить и 8 июля 1579 года, взяв заступ, начала копать там, где указала дочь. К ней присоединились и некоторые другие жители, и скоро им открылось сокровище: показалась, завернутая в ветхую одежду икона Пресвятой Богородицы. Все упали на колени, начали молиться и прикладываться к Образу.

Вскоре прибыли власти во главе с архиепископом, который совершил к иконе крестный ход, а затем препроводил ее в рядом расположенный храм, в котором священником был в то время Гермоген (Ермоген) – будущий Патриарх Всероссийский (1606–1612). Перед иконой