Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

однако это предложение принималось редко. Одна из сторон могла выстроиться на склоне холма, где у нее было преимущество ведения боя по направлению сверху вниз, либо могла блефовать, демонстрируя свои силы, в ожидании, пока у другой стороны закончатся вода или припасы. Таким образом, одним из факторов, делавших сражение решающим, было обязательное согласие обеих сторон на то, чтобы устроить такую битву. Александр в своих кампаниях против персов избегал ночных атак или внезапных перемещений, которые могли бы дать врагу повод утверждать, что его застигли врасплох, – македонский царь стремился к возникновению пропагандистского эффекта чистой победы, которая положила бы конец сопротивлению его противников [Keegan 1987: 85–86]. Точно так же Цезарь в каждой из своих кампаний – то есть на протяжении времени года, подходящего для ведения боевых действий на конкретной территории, – маневрировал с целью завершить ее сражением, которое подвело бы итог данной стадии войны и установило политическое господство над соответствующим регионом.

После того как полководцу удавалось ввязаться в сражение, задача заключалась в том, чтобы при помощи маневров спровоцировать паническое отступление какой-либо части войска противника, которое распространилось бы на остальную часть его армии и переросло в ситуацию наступательной паники. В 48 году до н. э. после семимесячной кампании в Греции и на Балканском полуострове Цезарь дал полномасштабное сражение своему сопернику Помпею при Фарсале [Цезарь 2020: 390–398]. Армия Цезаря насчитывала 22 тысячи человек, из которых он потерял около 1200 солдат (5%); у Помпея было 45 тысяч человек, но при Фарсале он потерял 15 тысяч (33%), а еще 24 тысячи (большинство из оставшихся в живых 30 тысяч) сдались в плен. Численное преимущество Помпея не принесло результат, так как не все его солдаты смогли войти в соприкосновение с противником; как обычно происходило в таких битвах, решающий маневр на одном из участков поля боя задавал эмоциональный настрой и направление действий на остальных. Битва началась с того, что шеренга войск Цезаря повела лобовую атаку – поначалу эти действия были малоэффективными, напоминая типичное столкновение двух фаланг, за тем исключением, что в этой части поля боя образовался затор. Переломный момент наступил, когда кавалерия Помпея атаковала левое крыло шеренги Цезаря, одержав победу на этом участке. Это побудило прикрытых легкими доспехами солдат Помпея – лучников и пращников, которые могли поражать цели на большой дистанции, – броситься вперед с той же стороны. Именно в этот момент Цезарь отправил в контратаку резервные силы, и она оказалась успешной: дисциплинированная фаланга с ее частоколом копий всегда была способна побеждать кавалерию, которую при Фарсале привел в дезорганизованное состояние ее же собственный натиск, – и теперь уже конница Помпея в панике бежала, сметая все на своем пути и покидая поле боя. Хуже того, несколько тысяч лучников и пращников остались без прикрытия и все были убиты. Таким образом, локальный эпизод на левом фланге представлял собой классический случай наступательной паники: пережив определенный промежуток напряженности и кратковременное поражение, войска Цезаря рванули вперед в убийственном неистовстве против уже беспомощного противника, продолжая двигаться дальше в поисках новых жертв в основном массиве пехоты Помпея, которая теперь оказалась дезорганизованной из‑за бегства собственной кавалерии и была окружена сзади. В результате началось общее паническое отступление, побежденные бросали оружие, и значительную часть солдат противника воины Цезаря зарубили в беззащитном состоянии.

Битва при Тапсе, которой завершилась кампания Цезаря в Северной Африке в 46 году до н. э., развивалась проще. Армия Цезаря совершала марш по Тунису, пытаясь заставить войска его противника Сципиона покинуть свои места постоянной дислокации и укрепленные лагеря и вступить в сражение. В итоге Цезарь добился этого, вынудив Сципиона предпринять попытку снять осаду с одного крупного города. Одно из подразделений армии Сципиона было заметно напугано: солдаты постоянно то выбегали из ворот своего лагеря, то забегали обратно, не решаясь вступать в сражение; обнаружив это, солдаты Цезаря, уже выстроившиеся в боевом порядке, не смогли удержаться на месте и бросились в атаку. Паническое отступление противника приобрело всеобщий характер, а за ним последовала такая же неконтролируемая резня, как и в описанном выше сражении при Фарсале. Армия Сципиона потеряла пять тысяч человек из примерно 30 или 40 тысяч; потери армии Цезаря составили 50 человек из примерно 35 тысяч [Цезарь 2020: 511–517]. Такой диспропорции в потерях – а прежде всего распада организации армии Сципиона – оказалось достаточно для завершения данной стадии войны.

Панике подверглись не только люди: град стрел и камней, которые выпускали лучники и пращники Цезаря, напугал боевых слонов Сципиона, которые стали метаться по расположению его войск, растоптав множество людей. Эпизод со слонами позволяет воочию представить эту битву далекого прошлого: «На левом фланге раненый слон от сильной боли бросился на безоружного обозного служителя, подмял его под ноги, а затем, став на колени, задавил его до смерти, причем поднял свой хобот и стал со страшным ревом ворочать им в разные стороны. Наш солдат не стерпел и с оружием в руках бросился на зверя. Когда слон заметил, что на него нападают с оружием, он бросил мертвого, обвил солдата хоботом и поднял кверху. Вооруженный солдат, понимая, что в подобной опасности нельзя терять голову, стал изо всех сил рубить мечом по хоботу, в который был захвачен. От боли слон, наконец, сбросил солдата, со страшным ревом повернул назад и бегом пустился к остальным животным» [Цезарь 2020: 513–514]. Любопытно, что поведение слона напоминает человека: напуганное нападающими, животное обнаруживает слабую цель для атаки и начинает на нее наваливаться. Действия солдата в этом фрагменте также весьма примечательны для тех времен, ведь обозный служитель, на которого напал слон, по своему статусу, вероятно, находился не намного выше раба или какого-нибудь презренного инородца, но действия животного производят на солдата настолько чудовищное впечатление, что он сам переходит в контрнаступление – даже несмотря на то что жертва слона уже мертва. А слон, наконец побежденный превосходящей силой человеческого оружия – или силой человеческого эмоционального порыва, – в итоге отступает в направлении группы своих собратьев.

Впрочем, сталкиваться лицом к лицу с наступательной паникой порой приходилось и самой армии Цезаря. В ходе греческой кампании в 48 году до н. э., за месяц до победы при Фарсале, его войска вели нечто вроде окопной войны на открытой местности, пытаясь сковать армию Помпея, окружив ее фортификационными сооружениями, а солдаты Помпея, в свою очередь, строили встречные земляные укрепления – все эти действия чем-то напоминают ходы в японской игре го. На одном из участков, где строились такие фортификации, разгорелось сражение, в ходе