Мой следующий вздох: мемуары - Jeremy Renner

Я стараюсь не шевелиться, а противный скрип и вибрация доводят мой мозг до грани безумия. С таким же успехом он может просто засунуть отвертку мне в нос, в лобную долю, и выбить мозг, чтобы я ничего не помнил о нем и об этом кошмаре.

Я думаю: я действительно собираюсь вырубить этого парня; я собираюсь убить его. Это худшее, что случалось со мной в жизни, и я был насмерть раздавлен своим снегоходом!

Продолжая откручивать, он изображает подобие лица Терминатора, изо всех сил стараясь не выказывать никаких эмоций. Возможно, это потому, что я достаточно эмоций для нас обоих, но также и потому, что так поступают врачи. Затем в голову закрадывается более благоразумная мысль: "Ему ведь тоже не может быть весело, верно?" - но с очередным медленным поворотом эта мысль сменяется новыми ругательствами и образами убийств.

Наконец, первый винт извлечен, и он оказался значительно длиннее, чем я предполагал. Затем врач приступает ко второму, но он не попал в десну вокруг винта местным обезболивающим средством - он промахнулся, и вместо него оказался винт. Я знаю это, потому что... (пожалуйста, простите меня за следующие несколько слов) я чувствую, как мои десны скручиваются и поднимаются вокруг резьбы винта, когда он его поворачивает.

К этому моменту я издаю любые звуки, чтобы отвлечься не только от скрипа и вибрации, но и от новых ярких образов крутящихся десен на металле. В голове проносятся воспоминания о том, как Лоуренс Оливье в фильме "Марафонец" делал Дастину Хоффману неэстетичную стоматологическую операцию.

Эта история преследует меня до сих пор, хотя я скажу, что после первой пары шурупов, остальные два были в полном порядке! По крайней мере, я знал, чего ожидать, и ему удалось правильно обезболить.

И еще - у меня больше не было винтов и резинок во рту, а значит, я мог впервые после аварии поесть по-настоящему: Burrito Supreme из Taco Bell.

Да, черт возьми, я так и сделаю.

Иногда мне снятся сны о том, через что мне пришлось пройти, и я замираю, пока не вытесню из головы ужасные образы. Когда что-то всплывает, я просто воспроизвожу это, но так же быстро прихожу к мысли, что я уже так далеко продвинулся. Эти образы работают как барометр, как отчет о проделанной работе или даже как "Как я это пережил? Господи! Или же я начинаю размышлять о множестве вещей, которые могли бы пойти еще хуже.

Я всегда выбираю не сворачиваться калачиком и не прятаться.

Во время моего выздоровления я была с кем-то каждый день, двадцать четыре часа в сутки, и мы постоянно говорили о том, что произошло, так что ничего не было похоронено, ни один камень не остался нераскрытым. Я могу контролировать свои чувства и думать: "Мне так повезло. Я могу управлять этой штукой, а не позволять ей управлять мной. Правда, я мог бы просто пойти по темной дороге, как и любой другой человек. Я мог бы сказать: "Почему я?" или "Я никогда не буду прежним", или "Я никогда больше не буду актером", или "Кто снова полюбит меня?". Но даже говорить такие вещи кажется мне чуждым.

Они не похожи на меня.

Они совсем не похожи на меня.

Примерно через семь недель после выхода из больницы, когда я все еще был в основном прикован к постели, а то и вовсе сидел в инвалидном кресле, я решил, что настало время преодолеть важный рубеж.

В тот день я с трудом поднялся с кровати, вышел из дома и сел в машину. Уже не в первый раз я был так благодарен за то, что это была не коробка передач - я вполне мог вести машину на одной ноге, но точно не на двух. Но в тот день у меня было назначено свидание с невероятно особенным человеком, хотя она и не подозревала, что меня ждет, и ничто не могло меня остановить.

В тот день, когда Эва выходила из школы, отец уже ждал ее на водительском сиденье. Мне потребовалось около часа, чтобы выйти из дома и сесть в машину, но вот я там.

Она не могла поверить, что я там.

Я не мог поверить, что нахожусь там.

Но вот мы вместе, отец и дочь, продвигались вперед, дюйм за дюймом.

Забирая Аву в тот день, я почувствовала огромный прилив уверенности в себе. Я почувствовала, что снова участвую в жизни мира. Несмотря на то, что я перегибала палку, это было совершенно необходимо. Ни один врач и не подумал бы подписаться под тем, что я выйду из дома и сяду в машину.

Поэтому я даже не спрашивал.

В любом случае, моя дочь сдержала свое обещание. Она ждала меня. И вот я здесь.

11

.

БЕЛЫЙ ШУМ

К Страстной пятнице 7 апреля 2023 года - ровно через три месяца после того, как я покинул Рино и отправился на юг, в Седарс-Синай, - я был достаточно здоров, чтобы провести день в "Волшебной горе", парке развлечений "Шесть флагов" в часе езды к северу от Лос-Анджелеса.

Теперь я мог передвигаться с помощью трости, хотя и не мог пройти далеко - может быть, метров сто, не уставая и не испытывая сильной боли. Но все же с помощью одного из тех маленьких скутеров, которыми пользуются люди в Walmart и Costco, я смог объехать изрядную часть территории в двести акров и прокатиться на многих аттракционах.

Всего через три месяца после того случая я обнаружил, что мчусь по трассе "Полный вперед", "Апокалипсис" и "Голиаф", визжа и крича, Эва рядом со мной, а моя мама лежит на земле и выглядит до полусмерти напуганной.

К этому моменту я уже около месяца ходила на беговой дорожке, каталась на стационарном велосипеде и усердно занималась на других реабилитационных тренажерах, которые Кристофер Винсент установил у меня дома. Но поездка на "Волшебную гору" стала для меня еще более важным событием. Я всегда любил американские горки; я из тех людей, которые, когда адреналин бьет ключом, чувствуют себя максимально комфортно. Некоторые люди бегут от этой спешки, испытывают от нее дискомфорт или ненавидят ее - я не из таких. Кто знает, может быть, это генетическое, но я думаю, что моя реакция "борьбы" при столкновении со страхами помогла мне на льду, хотя это был не