Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

можно с уверенностью предположить, что население на всем протяжении этого негостеприимного побережья живет очень разреженно, все же у нас были основания надеяться на значительные результаты в великих фьордах между мысом Брайан и мысом Вашингтон, на севере фьорда Де-Лонга.

Экспедиция была исполнена оптимизма. Через два дня пять вспомогательных саней было отправлено обратно, осталось только двое. Нужно было продержаться еще немного. Один из эскимосов, молодой Инукицок, обменял три лучших собаки из своей упряжки на три самых худших из упряжки Кнуда – поступок, который Кнуд высоко оценил, зная, сколько стоят хорошие собаки.

Когда двое последних вспомогательных саней были отправлены обратно, экспедиция была уже так далеко, что Земля Гранта больше не могла защитить их от льдов Северного Ледовитого океана.

«Перед нами бесконечно далекий горизонт, на поверхности которого иногда появляется плоскость бескрайней белой ледяной равнины. Безупречная, тревожащая, она подобна природному эпосу, при виде которого покорно умолкаешь», – пишет Кнуд Расмуссен.

Однако то, с чем им пришлось столкнуться позднее, оказалось далеким от поэзии. Это был торосистый лед.

Кнуд пишет:

2 мая в 10 утра мы оправились в путь. Из намеченного удалось сделать [нрзб.] в полночь мы приблизились к мысу Сумнер, где, окончательно измученные, разбили лагерь. Мчась по торосистому льду, собаки заметно устали, поэтому, как только раздался сигнал остановки, они повалились друг на друга и так проспали всю ночь, не сдвинувшись с места.

6 мая, вечер:

Сегодня нам выдался тяжелый путь; снег сплошь усыпан гравием, по которому сани с трудом скользят, и собак трудно заставить продолжать идти. Пустое унылое побережье поражает однообразием и скукой. Мы едем по обледеневшему снегу, лежащему на толстых слоях гравия. Пейзаж лишен особых характеристик и разнообразия – нет ничего, что хоть как-то было бы способно оживить обстановку. Все, что нас окружает, говорит о необычайно суровом климате этого края. <…> Мы медленно продвигаемся от мыса к мысу, и каждый мыс похож на только что пройденный. <…> Время от времени мы останавливаемся, чтобы дать краткую передышку собакам, после чего снова продолжаем путь по снежной пустыне, не дарующей нам ничего, что могло бы нас приободрить в пути. Сокрушительное однообразие смерти повсюду царит в этих краях.

Спустя некоторое время их настроение немного улучшилось. Во фьорде Сейнт-Джордж лед оказался ровным, и вскоре они, освещаемые лучами солнца, уже подходили к мысу Драгон. «Ни малейшего ветерка, а над головой у нас кружит крошечная любознательная пуночка, приветствуя нас в нашем первом весеннем лагере». Оставив позади 1000 километров, они прибыли на первое рабочее место – Шерард-Осборн-фьорд. Половину двухмесячного запаса продовольствия они использовали, вторую отложили на хранение. В их распоряжении было шесть упряжек и 70 собак, измученных пробегом по торосистому льду. После удачной охоты они остановились на привал, чтобы покормить собак и самим набраться сил, а 18–19 мая безумие возобновилось. Собаки еле тащились по ужасной дороге. 26–27 мая Кох настолько ослабел, что уже не мог самостоятельно управлять санями.

В вершине Норденшёльд-фьорда мы изначально планировали разбить постоянно действующий основной лагерь, где можно было спокойно изучать ботанику во время кочевой жизни. Охота вплоть до нашего возвращения была поручена Вульфу, Хендрику и Лодочнику. Кох и Аяко должны были пересечь Страну Большой Дичи и ледник Нюбо, пройти по Индепенденс-фьорду, а затем через северные районы добраться до Земли Пири и подойти к каменному гурию Милиуса-Эриксена неподалеку от мыса Глесьер, к гурию Коха возле мыса Бриджмена и к гурию Пири у мыса Моррис-Джесуп. Примерно через полтора месяца части экспедиции должны были снова встретиться в районе Норденшёльд-фьорда, чтобы вместе вернуться домой.

Таков был план, но учитывая условия путешествия и их общее состояние, уровень амбиций пришлось снизить. К группе, отправлявшейся на охоту за мускусным оленем, присоединился Вульф, чтобы иметь возможность получить полный обзор побережья. В задачи Коха, Аяко и Кнуда входило изучение Норденшёльд-фьорда, который необходимо было нанести на карту. Затем планировалось пересечь ледниковый щит и подойти к Вальмюдаллен, после чего по Индепенденс-фьорду пройти на север от Земли Пири.

Добрые и злополучные дни

Впереди их ждал тяжелый труд. Скорректированный план вызывал некоторый оптимизм, но погода, состояние снега и плохая охота быстро охладили их энтузиазм.

Сегодня уже 7 июня, а ветер все нарастает! Снег хлещет по ткани палатки, и порывы ветра грозят сорвать ее на лету. Десять наших все еще оставшихся в живых собак лежат на снегу и никак не могут смириться со всеми невзгодами. Мы не осмеливаемся больше их забивать, чтобы не лишить себя подвоза окончательно. Охотиться в такую погоду просто немыслимо.

Это был день рождения Кнуда. Ему исполнилось 38 лет, но он об этом даже не упоминает. Праздновать тоже было особо нечего.

Состояние Коха постоянно менялось. Он плохо переносил мясную пищу, которую им в случае везения удавалось раздобыть. Однако 11 июня он все-таки завершил картографические работы открытого ими фьорда, который был назван в честь него фьордом Коха.

Им пришлось отказаться от перехода через ледниковый щит и спуска в Индепенденс-фьорд. 16–17 июня они снова встретились с командой Вульфа, у которой дела обстояли еще хуже. Из 27 собак, с которыми они стартовали 2 июня, в живых осталось всего 14.

Планы снова пришлось пересмотреть – на этот раз окончательно.

Кох, Аяко и Лодочник, объединившись с Кнудом, решили, что, невзирая на закончившиеся провалом попытки предшественников, они постараются как можно дальше продвинуться вдоль побережья на север. Вульф, Харриган и Хендрик планировали спуститься вместе собаками к заводи, где, насколько им было известно, водились тюлени. Внизу, у мыса Драгон, они собирались снова встретиться все вместе, чтобы начать возвращение.

Команде Кнуда повезло. Благодаря удачной охоте они сумели добраться до первого пункта назначения, фьорда Де-Лонга.

Внутри фьорда в 10 километрах пути находилась высокая гора, откуда они могли обозревать и картографировать всю систему фьордов. Таким образом, цель путешествия была достигнута. Учитывая всю проделанную ими археологическую и этнографическую работу, Кнуд не видел причин продолжать путешествие.

По характеру ландшафта он предположил, что эскимосы никак не могли попасть на север Гренландии – впоследствии выяснится, что его теория была ошибочной.

У Кнуда имелись причины для беспокойства. Если бы они продолжили путь и дошли до мыса Бриджмена, куда добрался Дж. Кох в 1907 году, то заслуга картографирования побережья Гренландии целиком принадлежала бы датчанам.