Семена Перемен - Егор Александрович Данилов

— Амаль, — глаза девушки сверкнули неожиданной бирюзой в предзакатном свете Азраха.

— Инас, — ответил он почти беззвучно.

Зачем сейчас слова? Разве могут они передать чувства? Он подался вперед. Обнял крепко, как всегда после долгой разлуки. Вдохнул ни с чем не сравнимый запах.

— Убежим? — шепнула она на ухо.

— Да, — шепнул он в ответ.

* * *

Заканчивался Третий Оборот. Асфара почти спряталась за Азрахом, будто ища защиты, как всякая младшая сестра, которая боится наступления темноты. Небо со стороны Светил приобрело бледно-синий оттенок. Пробивавшие Завесу лучи падали на водную гладь эль-Бадру, играя на его поверхности мириадами бликов. Амалю чудилось, что в этих бликах он видит очертания далеких земель, тех, в которых ему посчастливилось побывать. Там были и Башни Семиградья, выше гор поднимавшиеся в небо, и виджайские джунгли, полные диковинных зверей, и бесконечные стены Кайана, охранявшие спокойствие императорских долин.

Рядом сидела Инас. Ее волосы были растрепаны после побега с праздника, а в уголках глаз сверкал игривый огонек. От этого огонька в голове Амаля проносились трепетные воспоминания об их предыдущих встречах. Он положил руку ей на колено, она обняла его и тихо прошептала:

— Не торопись. Пусть этот вечер мы запомним надолго.

Дыхание коснулось кожи, словно нежный шелк, а прикосновения стали теплее парного молока. С вершины пальмы, под которой они сидели, раздалась птичья трель. Ей начали вторить с разных сторон, и с каждым мгновением хор становился все громче. Азрах продолжал опускаться за горизонт. Озеро загорелось в его голубых лучах, словно охваченное таинственно-синим пожаром. До Амаля доносился сладкий аромат спелых фиников, но не он кружил ему голову. Рядом Инас, и этого достаточно.

Она прижала голову к его плечу. Он наклонился над ней. Запах ее волос напомнил о первой встрече много лет назад. Тогда, так же, как и сейчас, они сидели на берегу и восхищались закатом, а где-то вдалеке прогуливались длинношеии ибисы. Что-то рассмешило ее, он уже не помнил что, и они побежали к воде, а потом, вдоволь наплававшись, сохли на горячем песке. Так же, как и сейчас, она положила голову ему на плечо, а он обнял ее, словно величайшее сокровище мира.

Когда наступила ночь, для них уже не было ничего вокруг. Ни озера, ни птиц, ни охранявших их покой финиковых пальм. Только сплетение рук, стук сердец и дыхание, полное чувства, да жаркое словно самум.

Глава 8. Буду ждать

Башир разбудил Амаля в начале Первого Оборота. Мужской Дом Фарехов наполняли голоса. С улицы раздавались детские крики и протяжные завывания хайманов. От подноса с едой шел запах нута, баклажанов и свежей выпечки. Авал потянулся на кровати, вспоминая объятия Инас и спросил, что случилось.

— Как что? — удивился гигант. — Совет ждет. Недоумеваю, почему не послали за тобой рано утром.

Амаль встал, умылся, быстро перекусил и направился к Дому Старейшин с неясным ощущением неуверенности в завтрашнем дне. Решения Совета непредсказуемы, словно Пустыня. Гнев старцев мог быть сладок, как пахлава, а проклятья — нежны, как цветы жасмина. Интриганы до мозга костей, они вечно пытались переиграть друг друга, и в этих играх младшие члены древних родов становились всего лишь пешками в сложном сплетении планов и комбинаций, разрабатываемых седовласыми мудрецами.

У входа в Дом Старейшин Амаль остановился. Азрах и Асфара еще только поднимались над горизонтом, и длинные тени укутывали площадь в прохладную тень. Двое стражников из рода Саифов поприветствовали авала. По обычаю лица прикрывали красные куфии, а ширина бардового пояса одного из них говорила о том, что это авал.

— Ма́ди, друг мой, — обрадовался Амаль.

— Какие вести принес благородный Амаль аз Фарех?

— Вести мои туманны. Одни из них выглядят как успех, другие — как неудача, а куда все обернется — большой вопрос. Мы выполнили поручение Совета, но каравану не повезло повстречаться с отрядом цтеков. В результате потеряли то, что несли, хотя и доставили кое-что другое. В иные времена это было бы удачей, но сейчас…

— Уверен, ты сделал все, что мог, Амаль.

— Боюсь, одна только вера не убедит Совет.

— В словах могут быть упреки, но я бы смотрел на дела. К какому решению пришли? Тебе уже объявили, чем займешься теперь?

— Пока нет, вчера они выглядели так, словно сами не знали, что делать дальше.

— Ну, это не удивляет. Чтобы старцы могли договориться, нужно время, — Мади хохотнул. — Если вечером будешь свободен, пошли за мной, пропустим рюмку-другую где-нибудь подальше от центра города.

— Непременно, мой друг. Непременно.

Амаль махнул рукой и вступил под своды Дома Старейшин.

* * *

— Амаль из рода Фарехов, — нараспев говорил Тахир аз Саиф. — Совет принял решение.

Авал вздохнул. В стоявшей тишине этот звук прозвучал слишком громко, и кое-кто из Совета ехидно переглянулся.

— Сферу, потерянную твоим караваном, надо вернуть. Поскольку род Фарехов не оправдал возложенных на него надежд, эта честь переходит Саифам. Все в аль-Харифе знают, нет мечников искуснее мужей из нашего рода. Многие века мы были лучшими воинами, рожденными на берегах эль-Бадру.

Члены Совета закивали, соглашаясь.

— Сильнейшие сыны Пустыни не оставят шанса ворам в бою, а Ключ и пара других артефактов помогут определить местонахождение Сферы. Тебе же надлежит покинуть аль-Хариф и смиренно принять наказание…

Старец замолчал. В голове у Амаля крутилось слово «изгнание». По обычаям альмаутов исправляли ошибки те, кто их совершал. Раз его не допускали даже до этого, дела, очевидно, плохи. Он взгянул на отца. Тот был хмур, но не взволнован. Смотрел с теплом и надеждой, без разочарования. Авал слишком хорошо знал отца, чтобы не заметить это во взгляде. Может ли наказание вовсе не являться таковым? «Смотри на дела», — сказал ему Мади. Так что же придумал Совет?

— Твой путь будет лежать к Башне Факела, — продолжил Тахир аз Саиф. — На сборы три дня. Это все, что мы можем сказать сейчас. Ты можешь идти.

Амаль откланялся и пошел к выходу. Если в прошлый раз он был свидетелем споров, то теперь, похоже, решение принималось задолго до его появления. Старцы молчали и провожали тяжелыми взглядами. Лишь на лице Кари́ма аз Джасу́са застыла улыбка. Заметив это, Амаль на мгновение замер. По спине пробежал холодок. Сделав над