Альманах «Российский колокол» №4 2019 - Альманах Российский колокол

Надо сказать, что в том периоде своей жизни она пребывала в состоянии «умерла и не заметила». Вялотекущий гостевой «брак» на протяжении шести лет с человеком, годившимся ей в отцы. Он то возникал, то исчезал, в общем, жил в другом измерении. Интеллектуал, эрудит, разговоры за полночь на любые темы, кладезь юмора. На фоне катаклизмов тех лет она познала с ним радости «сытой жизни». Загранпоездки, меха, бриллианты, автомобиль – давняя мечта. Она относилась к нему искренне, верила, что это на всю жизнь, хотела замуж, была единственной опорой в критической ситуации его тяжёлой болезни. Искренность, увы, была односторонней.

За три месяца до «Первого-Полёта-Бабочек» она проснулась среди ночи и поняла, что дальше так жить нельзя. Задала себе самые жёсткие вопросы, получила безрадостные ответы и приступила к исполнению плана. Плана реанимационных мероприятий. Похудела на два размера, сменила имидж, работу. Сказать, что это было нелегко – ничего не сказать. Когда было очень тяжело, она как мантру повторяла: «Хочу любить и быть любимой!» Результат впечатлил и вызвал лёгкую панику у другой стороны. Она сочла возможным выдвинуть ультиматум. Или да, или нет – и два месяца на принятие решения. Срок истекал 27 марта. И сразу уехала учиться – в Москву.

Для провинциала пребывание в столице – всегда испытание. Ломка стереотипов неспешной размеренной жизни, чуждый, несуразный быт и взрывоопасные отношения в семье матери, лёгкие разнообразные недомогания, изнуряющие схватки с транспортом, хронический недосып, тяжёлая учёба…

И вот на фоне всего этого вновь появился Он. Она не сразу его узнала – повзрослел. Симпатичный, всегда готовый рассмеяться, внимательный, немного робеющий. Он называл её на «вы»! Она решила из своего пребывания в столице выжать всё, по максимуму. Для вечерних походов в театры ей нужен был сопровождающий. Он радостно согласился.

Они везде были вместе. Радовались талантливым работам, синхронно засыпали на скучных спектаклях и не стыдились этого. Тут хотелось бы вставить: «А кругом бушевала весна!» Ничего подобного – грязь и слякоть, вечный ветер, воздух, которым не хочется дышать. Весна наступила позже.

Наступил день икс. 27 марта никто не позвонил и не ответил на звонок.

Как-то в электричке, возвращаясь с занятий, она подумала: «Интересно, а если бы Он пришёл ко мне вечером в комнату?» И начался процесс создания виртуальной реальности. Было легко и приятно фантазировать, смущения не было, ведь это были только мысли. Только мыслями они оставались ещё семь дней.

Теперь – хронология.

1 апреля – первый солнечный день. Они на даче. Он сколачивает скворечник, она загорает и наблюдает за ним. Тогда он первый раз назвал её уменьшительно-ласкательно. Всё вокруг было голубым и ярко-белым.

2 апреля – они вместе ехали утром в автобусе. Было очень тесно, стояли вплотную. Он сказал, что она чудно пахнет, она засмущалась, начала торопливо объяснять, какой фирмы парфюм, и почувствовала, что «мир сдвинулся». Он чуть не проехал свою остановку, и вид у него был растерянный. Вечером зашёл к ней в комнату. Губы выдавали слова ни о чём. Говорили глаза.

3 апреля – театр, Чехов, «Три сестры». Когда он коснулся её пальцев, она замерла… обрушилась, как в скоростном лифте… и… полетели бабочки.

Всё прежнее обнулилось. Ритм – сумасшедший. Стереотипы, «можно-нельзя», имидж ломались, как лёд на реке. Она не успевала отслеживать свои метаморфозы. Она поняла, что ЖИВА! Жива каждую секунду в этом бешеном водовороте событий. Доводящие до умопомрачения прикосновения в такси, лифте, на кухне. Пикник с «Мартини» на скамейке, в куче талого снега, у высотки на Котельнической набережной, когда он сбежал с работы, а она с занятий. Поцелуи на последнем ряду в «Художественном» под какой-то жуткий триллер, два сеанса подряд. Бродили по бульварам. Осваивали декаданс влюблённых и неприкаянных героев Миллера и Ремарка. Узнавали друг друга, жили, ощущая безраздельный восторг полного триумфа чувств.

6 апреля, вечер. Виртуальный мир её фантазий окончательно материализовался. Он пришёл. Почему они не закрыли дверь в комнату и как не умерли от страха, когда мать вышла узнать, что за посторонние звуки в доме? Ей достаточно было сделать несколько шагов по коридору…

7 апреля, утро. Она боялась смотреть ему в глаза. Если бы там было что-то другое – это был бы смертный приговор. В его глазах была любовь. Она поняла, что он не мальчишка, мужчина – и с ним происходит то же, что и с ней. Этой ночью он зашёл в комнату и закрыл дверь так, как будто делал это всегда. Нежный, внимательный, ласковый, очень чувственный и сильный. Она узнала о себе то, чего не знала раньше. Перестала быть «существом женского пола». Он сделал её любимой и любящей женщиной.

8 апреля. Им везло весь день. В Третьяковке передали привет «Демону» и засвидетельствовали своё почтение портрету Чехова. Вечером попали на премьеру спектакля, на который в обычном состоянии не смогли достать билетов. Начала проявляться синхронность мышления. Можно было не говорить. Снова ночь, в которой потерялось представление о том, кто ты и кто – он, и понимание того, что это всё не важно…

9 апреля она уезжала домой. Видеть его глаза, его руки, его губы. Знать, что всё, конец. Это было хуже, чем хирургия и психиатрия, вместе взятые. Было так невыносимо больно, что в поезде сработал инстинкт самосохранения. Она заснула и проснулась через двенадцать часов, на мокрой от слёз подушке. Всё остановилось и перестало иметь значение. Из неё вынули душу.

Сюрпризы ожидали дома. Предыдущие шесть лет жизни закончились как в шоу: после двух месяцев молчания – внезапное появление и предложение «руки и сердца» при всех гостях, в день её юбилея. Она дала согласие. Ей было всё равно. На следующий день – внезапный отъезд, без объяснения причин. Записка с просьбой забыть и не прощать. Ночной звонок с мольбой о прощении… Она не испытывала ни боли, ни досады.

В голове стучало только одно: «Шесть лет назад мне было тридцать четыре». Отчаяние рвалось наружу, во все стороны…

Целых девять дней она была счастлива. Она любила его и любила себя в этом своём счастье. Она любила его всей собой и сколько могла.

Они иногда созваниваются и почти одновременно говорят одно и то же: как же было здорово!

Тогда ей было 39, ему 23. Сейчас ему 39, ей 55. И она уже