Альманах «Российский колокол» №4 2019 - Альманах Российский колокол

Все шары имели неповторимо разные цвета. На шарах с проснувшимися даже виднелись кое-какие узоры. Чего в пространстве не было, так это пустых шаров.

Итак, что дало исследование? Снаружи мне тоже не помогут.

Снова захотелось заснуть, и я даже не поняла, как это произошло – обнаружила себя свернувшейся калачиком. Села. Принюхалась, воздух был чистый, с небольшой примесью озона. Странно, но несмотря на недавний приступ паники, ни пить, ни есть не хотелось. И, если уж совсем честно – было вполне комфортно.

Поскольку я, кажется, успокоилась, надо сделать выводы из открывшегося положения вещей. Что теперь мне известно: я не сплю.

Отсюда два варианта – снова заснуть или… начать что-то делать. Спать пока не хочу. С «делать» особо не разбежишься – наблюдать за другими или сидеть-лежать-сидеть и наблюдать за собой. Насколько меня хватит? Вновь всплывает вариант первый – заснуть. Я уверена, что если захочу, то смогу. И также я уверена, что это будет… странно использовать такое слово, но… как бы «навсегда», что ли.

Мне не давали покоя сжавшиеся шары-пули. Тому, кто внутри, явно было очень плохо. Не говорит ли это о том, что вот это моё вполне комфортное пребывание ограничено во времени? Тогда опять вариант второй – надо что-то делать.

Что? Всё, что я пробовала – неэффективно. Это очевидно ещё и потому, что у других тоже не получается. Следующий вопрос: почему нет пустых шаров? Наверное, они не нужны. Отсюда вывод: значит, выход есть? Как? Куда?

Не знаю, сколько времени я провела в этих размышлениях. Мне показалось, или я даже задремала? Не удивлюсь, нет ничего хуже монотонности. Ни снаружи, ни внутри ничего не менялось.

Думаем дальше: что делает шар? Он меня содержит во всех смыслах слова. Почему-то между вариантами «охраняет» и «ограничивает» я больше склоняюсь ко второму. Если ограничивает, то от чего? Мне ничего не известно о пространстве за пределами оболочки, согласна. Идём от обратного: то, что мне стало понятно о месте пребывания внутри, не даёт никаких надежд на изменение. И ещё эти страшные шары-пули… Снова напрашивается тот же вывод. Надо искать возможность выйти.

Я начала подушечками пальцев сантиметр за сантиметром обследовать шар. Воздух же поступает. Откуда?

Нашла! Крошечное отверстие, в него еле втиснулся кончик пальца, но оно есть! Ловко извернулась и приникла носом – точно, это он, мой озоновый воздух! А когда я посмотрела сквозь него, что тоже стоило немалых усилий, то увидела то, что не могла рассмотреть сквозь оболочку.

В пространстве были ещё шары – маленькие и совсем крошечные, совершенно прозрачные, внутри которых сидели проснувшиеся люди. Я увидела ответ на вопрос, зачем искать выход. В какой-то момент они становились настолько маленькими, что просто выскальзывали в отверстие и летели, раскинув руки, быстро удаляясь, а шар исчезал.

Как они это сделали?!

Я почувствовала себя пойманной Алисой, которой надо срочно уменьшиться, чтобы выйти из кроличьей норы. Только у неё были волшебные то ли грибы, то ли пирожки, точно не помню, которые то уменьшали её, то увеличивали.

Что делать мне? Надо подумать. Нашла положение, из которого мне хорошо видно отверстие. Буду думать о разном и смотреть, не будет ли оно меняться.

Итак, что делает меня – мной? Такой большой и непригодной для свободного полёта?

Наверное, мои представления о себе. То, что я о себе думаю. Мне показалось, или отверстие стало пульсировать? Точно, пульсирует! Тогда продолжу.

Что я знаю о себе? О, много хорошего – я умная, образованная, симпатичная, стильная, воспитанная, добрая, великодушная, отличная хозяйка, интересный собеседник, хороший специалист… заботливая… мне опять показалось, или пульсация пропала? Что произошло – отверстие уменьшилось или я стала ещё больше? Точно – уже кончик мизинца не входит, что я наделала! Мне стало так страшно, что опять захотелось немедленно заснуть и послать все эти эксперименты туда, откуда они свалились на меня.

Я не просила меня будить! Эй, меня кто-нибудь слышит?? Я не просила….

Тише, чуть легче, я всё ещё могу дышать.

Что я знаю теперь: метод верный, подход – нет. Шар реагирует на мои мысли. Спокойно, не попробуешь – не узнаешь, только очень дорого стоят эти ошибки. Зато стало понятно происхождение шаров-пуль.

Придётся, видимо, зайти с другой стороны и произвести ревизию остальных своих качеств.

Ох. Как же это тяжко. Я хорошо помню, как долго и тщательно трудилась, чтобы не думать о них и даже не чувствовать, и то, что предстоит сделать сейчас, кажется каким-то безумным аутодафе. Может, не надо? Может, поспать, немного отдохнуть, набраться сил? В ответ на это шар содрогнулся так, что клацнули зубы. Я не поняла, это ответ «да» или «нет»? Ещё одно содрогание. Опять самой решать, всё самой.

Если замечательные качества, которые мне так нравятся в себе, здесь не котируются и даже выглядят опасными, то, похоже, у меня и выбора-то нет. Ирония заключается в том, что я приобрела их, как раз тщательно прорабатывая, где-то скрывая и камуфлируя те, с которыми сейчас придётся встретиться вновь. Как-то странно.

Ну, это не мои условия, поэтому что толку их обсуждать.

Осторожно подумала, что, если что пойдёт не так, заснуть-то обратно я всегда успею. Шар никак не отреагировал.

Итак, теперь я знаю, что мой шар – это моё самомнение. Моё прекрасное эго, моя Королева.

Понятно, почему основной шар «грозди» такой раздутый, – видимо, там самомнения хватило бы на всех его обитателей, если бы кто-то захотел им вернуть его обратно.

Это одна сторона. Другая, следовательно, – это то, что является сточной канавой для отторгнутых частей, канализационным коллектором, о котором никто ничего не хочет знать, но без которого жить невозможно, и если он выходит из строя, то никакое самомнение не поможет. Королевские отходы пахнут отнюдь не розами.

В таком случае бессмысленно тянуть время. Я снова удобно села, чтобы былохорошо видно выход. Продышалась и начала ревизию, вернее попыталась начать.

Внезапно накатила тошнотворная слабость, сдавило грудь, меня бросало то в жар, то в холод. Болело всё внутри, кости взрывались, мышцы скручивались, сознание путалось. Мне было очень больно. Всё, что я могла – это только дышать, проталкивать воздух сквозь сведённые судорогой челюсти. Казалось, что его стало меньше, шар почти облепил меня.

И я начала шипеть: я трусливая… я злая… я алчная… я завистливая… я ненавижу своё тело… я жадная… я ревнивая… я злопамятная… я желчная… я инертная… я тупая… я ленивая… я лживая… я