Керины сказки - Кирилл Ситников

БРЕХАТЬ! ОНА ПОТОМ ТРИ НОЧИ ЗИНЕ В ОКНА БИЛАСЬ! Я ВИДЕЛА, И ПРИКУС ТВОЙ! СТОЙ И ЗАТКНИСЬ! Сушьте, девушка — у тебя будет вечная жизнь. Вечная! За вот эту кровать! Ты подумай. А?

— Мама, я хочу пить!

— Щас попьёшь тётю, сына.

Харитонова подумала. Предложение было интересное, даже с учётом того, что она будет вечно должна Арутюняну 20.700. Сердце подсказывало «хватай!», но магдачно-евросетишное прошлое осторожно спросило устами продавщицы:

— И в чём подвох?

— Нету никакого подвоха, што ты! Ты будешь как мы!

— Прям вот как вы? Один в один?

— Ага!

Харитонова расправила плечи и посмотрела на них всех так бесстрашно, будто за её спиной стояли полчища голодных до побед Блэйдов:

— С ВАС! ДВАДЦАТЬ! ТЫСЯЧ! СЕМЬСОТ! РУБЛЕЙ! ОПЛАТА КАРТОЙ?

НЕПРАВИЛЬНАЯ ЛЕМТЮГОВА

«Почему я такая дура» — вбила Лемтюгова в поисковик риторический вопрос и нажала «Найти». Оказалось, что этот вопрос волновал очень многих, но ответа на него интернет не давал. Лемтюгова закрыла ноут и ещё раз проверила сообщения в телефоне. Все 397 штук были даже не доставлены. Значит, он её заблокировал. Значит, её Мась ушёл навсегда. И уже не её. Лемтюгова откинулась к стене и оглядела пустую безмасечную квартиру.

Они вместе её купили. На дальних ****ях, на последнем этаже старой панельной многоэтажки, с какими-то алкашами вокруг. Но зато свою. Это было правильным решением, сказал тогда Мась. Потом на отложенные деньги они сделали киргизами ремонт. С ним можно было подождать, конечно, и сгонять в кои-то веки на Шри-Ланку, но Мась сказал, что это будет неправильно. Тем более, на Шри-Ланку лучше лететь не в сезон, когда отели и перелёты дешевле. Мась был голова.

А она — дура. Надо же было так вляпаться — поцеловать на корпоративе коллегу Ремчука. Ну блин, даже не взасос. Настроение, эйфория, шарики, пляс под шальную императрицу. Как-то само собой — чмок и всё. Но это сфотографировал коллега Плюсов. Запостила коллега Веремко. Лайкнул Петрушевич. Увидел Мась. ****ые шесть рукопожатий.

— Это неправильно. — сказал Мась, собрал свои рубашки, гантели, любимую кружку и свалил. Что гантели унёс — это хорошо. Опять будут целыми мизинцы на ногах. А что сам ушёл — плохо. Мизинцы педикюрить больше не для кого.

За стеной послышался шум. Видимо, алкаши получили инвалидное пособие, подумала Лемтюгова и потянулась к наушникам. Но шум был не алкоголическим. Он не складывался из ссоры, Лепса и поговорок о промежутках между первой и второй. Скорее, это был свист приближающейся мины. Лемтюгова оглянулась — дурацкий рисунок на обоях (выбранных Мааааасем!!!) почему-то мерцал ярко-оранжевым светом. Свист уже закладывал уши. Лемтюгова предусмотрительно шмыгнула в угол. Стена стала полупрозрачной, и из неё влетело что-то железное, со звонким бряцанием грохнулось на пол и тут же вскочило на железные ноги. От него отделилась круглая плоская железяка и покатилась к Лемтюговой, у прижатых ног которой рухнула плашмя. На железяке был выгравирован зажмурившийся лев.

— И это всё, что ты можешь, ублюдина зелёная?! — вскричало что-то на железных ногах, лихорадочно тыкая в стену длинным копьём. В полумраке комнаты Лемтюгова разглядела это что-то — напоминающее робота, неправильно сваренного из всего, что нашли на свалке: грязное, помятое и поцарапанное.

— Ну хватит уже! — крикнуло копьё. — Ты в стенку молотишь, малахольный!!

— Действительно… — ответило железное существо и подняло забрало, обнажив человеческие глаза и часть поломанного носа. — А где это мы, собственно?

Существо осмотрелось и стремительно поскрежетало в сторону окна.

— Окно! Ааааа!!! Мы наверху башни!! Бля, а где щит. Щииииит!!

— Я здесь! — лев на щите приоткрыл один глаз и уставился на Лемтюгову. — Командир, здесь какая-то женщина!

— Да ладно! — обрадовался «командир». — Ёпта, мы в чертогах! Вы где, мадам? А вижу. — Он перешёл на пафос — Это… Позволь представиться, о лунноликая… ээээ…

— Бругильда, болван. — подсказало копьё.

— …Да. Бруги… — железный всмотрелся в испуганное лицо Лемтюговой. — Ты не Бругильда. Не понял. Вы кто, женщина?

— Лемтюгова. — пролепетала та. Существо сняло шлем, под которым была косматая макушка, плавно переходящая в редкую нечёсаную бородёнку. Это был определенно человек. Который протянул руку.

— Рыцарь Пизюк, здаров. Ты прислуга? А принцесса где? В палатах дрыхнет? Иди буди её, мажьте морды и за мной.

— Я не прислуга! И нет тут никаких принцесс! — слабо огрызнулась Лемтюгова и включила свет. Это произвело эффект. Рыцарь с копьём и щитом оглянулись вокруг.

— Где мы вообще?! — вопросил Пизюк в потолок. — Так. Кто что помнит? Потому что меня подвырубило чутка, когда это пидор хвостом вдарил.

— Я помню, как мы летели по какому-то яркому тоннелю. — сказал щит.

— Ну какому тоннелю! — ответило копьё. — Это была как… как пещера типа.

— Я так и сказал! В пещерах тоннелей не бывает, что ли?

— Вот откуда там яркие тоннели, позволь спросить, умник?!

— Если расставить факелы, например, или выход из пещеры вверх, то в солнечную погоду…

— ДА КТО ВЫ ВСЕ ТАКИЕ?! — оборвала научную копье-щитовую дискуссию Лемтюгова.

— Я ж говорю — я рыцарь, подошёл к башне, как положено, а эта падла пернатая сверху, понимаешь, неожиданно так…

— Ага, нападение крылатого чувака сверху это конечно неожиданно.

— Мля! Копьё! Почему ты меня перебиваешь постоянно, я не пойму?! Откуда эта черта уёбищная? Как только я начинаю что-то рассказывать, тебе вот всегда надо вставить…

— Можно не сбиваться? — попросила Лемтюгова.

— Да, извини. Я лучше нарисую. Смотри, вот башня…

— Вы царапаете копьём ламинат! — вскрикнула Лемтюгова. Но затем вспомнила, как Мась кропотливо его укладывал, и добавила, — но продолжайте.

— Ага. Башня. Сверху окно, там принцесса ****ая, всё как положено. И тут этот дракон, матёрый такой драконище…

— Это крест какой-то, а не дракон.

— Копьё, ну бля! Я ж схематично! Короче, он такой хвостом ***к! Латы мне поцарапал…

— А я говорил! — заныл щит. — Вот так, напролом — это неправильно! Нам нужно было подготовиться лучше, купить какое-то оборудование для скалолазания, разработать чёткие пути отхода! Я же говорил! Го-во-рил!

— Заткнись, а? — ответил рыцарь и направился к стене. — Короче ладно. Пошли домой. Завтра на работу. Ты это… извини, что ли.

Пизюк скрылся в стене. Лемтюгова запустила своё сердце и бросилась к стене. Несколько минут прослушала удаляющуюся перпалку: «И куда тут, блять, идти?! А я говорил, что это пещера! Какая пещера — это вылитый тоннель! Заткнитесь оба!!!». Потом она вбила в поисковик «откуда в квартире рыцарь», но ничего кроме пары порно-роликов не обнаружила. Интернет не знал (да и откуда?), что дизайнер «Саратовских обоев» в творческом порыве нарисовал рисунок, совершенно случайно совпавший с Руной, Открывающий Портал Между Двумя Мирами. Или Тоннель. Или Пещеру.

…Второй раз рыцарь Пизюк сотоварищи появился через 17 ночей,