Это кто переродился? Книга 3 - Александр Артемов

Я ухмыльнулся. Знали бы они истинную причину.

Но тут вперед выступил Григорий. На меня он смотрел отнюдь не по-дружески — глаз у него был тоже один.

— Спасибо, что напомнил, Гриша, — сказала Кирова и обошла меня кругом. Встав за спину, она шепнула. — Тебе придется объяснить, как так вышло, что вы с Марьяной Васильевной выжили в больнице. И как…

— А вы сами, почему еще здесь Доминика? — спросил я тоже шепотом, но чтобы услышали ее псы — Отчего те дети не разорвали вас на части? Почему ящерицы пощадили, ведь вы очевидно были у них в руках?..

— Да как ты смеешь!!! — рявкнул Григорий, и его единственный глаз загорелся красным.

Он тут же подошел плотную. Мы встали грудь в грудь.

— На что ты намекаешь, Обухов⁈ — прошипел он. — То, что это Магистр всему виной?

Я же скосил глаза на Лаврентия. Он сидел на стуле и пускал дымные кольца в потолок. Казалось, ему было все до фонаря, однако это было не так — он не спускал с меня взгляда.

— Мне всего лишь интересно, Магистр, почему вы подозреваете меня, но при этом у Королевы есть куда больше оснований подозревать вас. Все же вы обеспечивали ее безопасность в больнице. Я же оказался там скорее случайно.

И сказав это, я пронзил Григория взглядом.

— А после… Она куда-то «таинственным образом» исчезла. Дворец же внезапно заполнили ее двойники. И вы тут. Совпадение?

Григорий был готов взорваться. Я же приготовился ответить — и на этот раз он точно не выкарабкается.

— Двойники готовились еще годы назад, — махнула рукой Магистр и, хромая, направилась к бутылке с вином на столе. Тут-то стало очевидно, насколько тяжело ей было сохранять «лицо» еще час назад, когда она ходила без единого признака хромоты. — К счастью, пригодились…

— Пока они только довели Марьяну Васильевну до истерики.

— Успокаивать ее это твоя работа, Иван, — сказала Кирова, плеснув пару бокалов вина, а затем с улыбкой протянула мне. — Но сначала все же потрудись объясниться. Твоя удача не может объяснить все на свете.

Я пожал плечами. Взял свой бокал и выпил до капли.

— Помню, как добрался до Дарьи Алексеевны. Как убил по дороге кучу ящеров. Как оставил Марьяну вам…

И я скосил глаза на Григория. Из-под маски послышался скрип зубов.

— … А потом поделился с ней жизненной энергией, чтобы она протянула до подкрепления. И защищал ее до последней капли крови. Это все, что я помню, прежде чем меня нашла Марьяна, которая…

— Она утверждает, что вас спас Аристарх де Риз, — заметил Лаврентий.

Я кивнул. Эту легенду мы с ней прорабатывали в деталях.

— Верно. Вместе с ним мы ушли в тоннели. Де Риз взял монстров на себя, а мы с Марьяной успели спастись. Это все. Вам мало?

Троим нечего было ответить. Еще минуту Кирова, усевшись передо мной на стул, молча потягивала вино и оценивающе глядела на меня своим единственным глазом.

— Достаточно. Кажется, вы с Марьяной живете в каком-то кабаке?

— В «Золотом котле», — подсказал ей Лаврентий. — Отвратное место.

— Так вот, с этого дня вы с ней обитаете здесь. Больше никаких кабаков.

— Это не вам решать, — прошипел я.

— Приказ ее бабушки. Ты, Иван, можешь попытаться его нарушить, но вся гвардия с Инквизицией будет против.

И улыбнувшись, Магистр подперла подбородок кулаком.

— Это будет ужасно глупо. А можешь помочь нам и самое главное, помочь, Марьяне.

— В чем? В ее охране? Я и без вас прекрасно справлялся.

— Не только. Все же Марьяна Васильевна — будущая Королева. Мне нелегко это говорить, но век ее бабушки подходит к концу…

А вот этой фразой она, хотела того или нет, сказала правду. И это вызвало во мне настоящую бурю. Подавить ее было нелегко.

— … И рано или поздно, принцессе придется сесть на трон. Чем раньше она начнет править, тем лучше. С завтрашнего утра — идеально.

— А Королева?

— Королева пока отошла в тень. Ей нужно собраться с силами после покушения, двойники заменят ее во время публичных мероприятий. Они и Марьяна. Пора бы обществу увидеть свою будущую правительницу.

— Ага… А вы ее не хотите спросить?

— Все уже решено, — твердо сказала Кирова. — Опять же — хотите поспорить, задавайте вопрос гвардии и моим людям.

— То есть, мы здесь пленники?

— Конечно, — кивнула она без утайки. — Как и я, как и Лаврентий с Григорием. Как и Дарья Алексеевна. Таковым был Олаф и прочая королевская семья. Мы все пленники этого чертового дворца.

И «политики», — закончил я за нее мысленно.

— Будь моя воля, я бы давно занималась чем-нибудь более мирным, — скосила она глаз. — Но когда-то я ступила на этот путь… И вынуждена идти до конца. Как и Марьяна.

Она помолчала, словно припомнив что-то из своего более мирного прошлого.

— У тебя два варианта, Иван, — сказала Магистр. — Либо ты поможешь… Нет, не нам, а Марьяне. Либо не будешь мешать. Все остальное для тебя фатально.

— Не надо угроз. Марьяну я не брошу.

— Значит, договорились.

И Кирова по-мужски протянула мне руку. Пожав ее, я хотел было уйти, но она не пустила.

— Интересный ты человек, — сказала она, рассматривая меня как какую-то диковинку. — Выпрыгнул словно из-под земли… А еще имеешь на принцессу такое влияние… Кто ты, Обухов? В твоей биографии слишком много белых пятен.

Я пожал плечами.

— Друг?

Кирова прыснула, а затем, вернувшись на стул, подняла повязку.

— Не двигайся. Это не больно.

Я вздохнул. Не верит, гадина. Впрочем, не удивительно. Мне тоже сложно поверить в ее искренность относительно Дарьи.

Легче поверить, что они просто убили ее, однако… Мотив? Все эти Королевы — к чему?

Пока я размышлял, золотой глаз заблестел, а затем принялся прощупывать меня. Я же, прищурившись, настроился на «ее канал».

И увидел себя со стороны. Бледного, уставного, с огромными мешками под глазами. За моей спиной стояли Лаврентий с Григорием. Вид у обоих был такой, что в любой момент они готовились спалить меня на месте.

Особенно этого жаждал Григорий. Его глаз разгорался, а пальцы единственной руки нащупывали что-то на поясе. Лаврентий же, мягко взяв, своего коллегу за руку, покачал головой.

Я улыбнулся. Верное решение.

Затем «режим» сменился, и тут мне пришлось немного «затуманить» ее взор — далеко не все ей следовало видеть. Я увидел себя без одежды — подтянутого и вполне человечного. Как ни странно, но Лаврентий с Григорием тоже были без всего.