Ледяной Скипетр - Алексей Велесов

class="p1">И тут из самого источника, из его пульсирующего света, начал формироваться силуэт. Сначала это была лишь колонна мерцающего воздуха, но вот проступили черты — высокий рост, широкие плечи, лицо, высеченное из ветра и мороза. Это был Буран. Но не тот, что они встречали в лесу. Этот был больше, величественнее, одетый в мундир, напоминающий форму древних имперских генералов, весь сотканный из вьюги и сверкающих льдинок. Его глаза горели не синим, а почти белым светом, в котором не было ни тепла, ни жизни.

Он парил над источником света, его взгляд упал на Елену.

— Добро пожаловать в сердце Империи, Елена Ветрова, — его голос был подобен грохоту далекой лавины, мягкому и разрушительному одновременно. Он не звучал в ушах, а рождался прямо в сознании. — Мы ждали тебя. Хотя, глядя на это, — он медленно повел рукой, очерчивая круг площади, спящих людей, замерзшего феникса и поющие фонари, — ты, наверное, задаешься вопросом: чего же именно мы ждали?

Елена не отводила взгляда. Она чувствовала исходящую от него мощь, но это была мощь угасающей звезды — ослепительная, но обреченная.

— Я вижу не сердце, — тихо, но четко сказала она. — Я вижу гробницу.

Буран склонил голову, и в его ледяных чертах мелькнуло что-то похожее на печаль.

— Гробница — это тоже сердце. Сердце, которое перестало биться. Когда-то здесь кипела жизнь. Но баланс… хрупкая штука. Слишком много власти, сосредоточенной в одном месте. Слишком долгая зима. Скипетр был создан, чтобы поддерживать жизнь, но он может лишь консервировать смерть. Мы, Стражи Ветров, стали тюремщиками. А они, — он кивнул в сторону сомнамбул, бредущих по площади, — стали заключенными в своих собственных телах.

— Почему они так выглядят? — спросил Данила, не в силах оторвать глаз от женщины, продолжающей раздирать руки о ледяное дерево.

— Скипетр питается памятью, эмоциями, снами, — ответил Буран. — Чтобы город не умер окончательно, он медленно вытягивает все это из людей. Сначала уходят сны. Потом яркие эмоции. Затем воспоминания. Остается лишь оболочка, выполняющая простейшие ритуалы, чтобы поддерживать видимость порядка. Они не страдают. Они уже ничего не чувствуют. Это милость, в какой-то степени.

— Какая ужасная милость, — выдохнула Елена.

— Зима не бывает милосердной, — холодно парировал Буран. — Она просто есть. Трон ждет, Елена. Он ждет нового Хранителя. Может быть, твоя свежая кровь, твои незамороженные сны дадут ему еще одну тысячу лет такой жизни. А может быть… — он сделал паузу, и его белый взгляд стал пристальным, — ты пришла положить конец этой болезни. Но знай, конец болезни может стать концом пациента.

— А если я откажусь? Если я просто уйду? — спросила Елена.

Буран улыбнулся, и это было самое безрадостное зрелище, которое она видела.

— Уйти? Отсюда? Милая девочка, ты вошла в организм болезни. Ты или станешь его частью, или его лекарством. Третьего не дано. Скипетр уже почуял тебя. Твоя кровь Ветровых — как свежая вода для умирающего в пустыне. Он не отпустит тебя. Посмотри.

Буран взмахнул рукой. Один из золотых ручейков света, струившихся из источника, резко изменил направление и устремился к Елене. Он не касался ее, но она почувствовала, как из нее буквально вытягивают силы. Перед глазами поплыли туманы, в ушах зазвенело. Она увидела мимолетные образы — себя, сидящую на ледяном троне, с пустыми глазами, как у этих людей. Рядом с ней стоял Данила, закованный в ледяные доспехи, его взгляд был обращен внутрь, в никуда.

— Нет! — крикнула она, отшатнувшись. Ледяная рука вспыхнула пронзительной болью, отталкивая поток света. Видение исчезло.

— Видишь? — сказал Буран. — Он уже пробует тебя на вкус. Завтра будет слишком поздно для вопросов. Завтра будет только выбор. Стать новым сердцем этой гробницы… или разбить его вдребезги, похоронив под обломками всех, кто в ней спит.

Елена окинула взглядом всю площадь, уходящие ввысь ледяные иглы Кремля, замерзшего феникса, людей-призраков. Величие было лишь фасадом, декорацией, скрывающей чудовищную правду. Империя Снежного Трона уже мертва. Она просто еще не упала. Она висела в невесомости небытия, как тот феникс над башней, закованная в лед собственного страха перед окончательной смертью.

Она пришла не за троном. Она пришла в морг. И ей предстояло решить — попытаться воскресить труп или предать его земле, чтобы освободить место для новой жизни.

— Я не для того шла сюда, чтобы продлить эту агонию, — сказала Елена, и ее голос прозвучал твердо, эхом раскатившись по замерзшей площади.

Буран смотрел на нее, не мигая.

— Тогда ты должна быть готова к тому, что твой путь закончится не коронацией, а приговором. Трон будет бороться за свое существование. Как и я. Мы — его последние защитники.

Силуэт Бурана начал таять, растворяться в свете источающего боль источника.

— Отдохни, Елена Ветрова. Завтра ты предстанешь перед Скипетром. И мы узнаем, станешь ли ты новой Императрицей… или палачом, пришедшим с юга.

Он исчез. Пение фонарей стало громче, наполненным новой, тревожной нотой. Стоны города под ногами, казалось, тоже усилились. Они были здесь одни. В сердце умирающей Империи. С единственным выбором, который был хуже любой битвы.

Данила молча взял ее за локоть. Его прикосновение было единственным теплым пятном в этом царстве льда и скорби.

— Что будем делать? — тихо спросил он.

Елена посмотрела на застывшего феникса, на его отчаянный, вечно длящийся порыв к небу. Она вспомнила старика, пытавшегося вспомнить свое имя. Она вспомнила оплавленные стрелы Следопытов.

— Я не знаю, Данила, — честно призналась она. — Но я не могу оставить все так. Ни их, — она кивнула на спящих людей, — ни его. Завтра… завтра я должна сделать то, чего боится Скипетр. Я должна вспомнить. Вспомнить все, что было до льда. И найти способ не убить, а разбудить.

Она повернулась и посмотрела на иглы Кремля. Завтра ей предстояло войти внутрь. Не как наследница. А как врач, держащий в руках скальпель. И от ее решения зависело, будет ли это операция по спасению… или эвтаназия. Но теперь у нее появилась новая цель — не управлять, а исцелить. И первые, ключи к тому, как это можно сделать, уже были найдены в шепоте отчаявшегося старика и в обгоревших стрелах с юга.

Глава 21: Встреча с Императрицей

Коридоры Кремля были высечены из чистого льда, и каждый шаг резонировал в них, как удар колокола по кристаллу. Елена шла между двумя стражами в кованых доспехах, на которых лежал иней, густой и неровный, будто наморозь от тысячи промёрзлых ночей. Их шлемы закрывали лица полностью — вместо глаз сквозили два синих огонька, едва тлеющие в ледяной