Мы, аристократы 4 - Бастет

Или в учебниках… Или в вещах, в одежде… Близнецам у нас давно уже никто не перечит, поэтому когда они называют тебя Тёмным Лордом, все наши только поддакивают. Ты нашим никто, спокойствие им дороже, — увидев, что я наклонил голову в знак понимания, он добавил: — Хаффлпаффцы к тебе лучше относятся, они Фреда с Джорджем недолюбливают, потому что близнецы на них всё время свои новые конфетки испытывают. Недавно на гербалистике Джастин Финч-Флетчли расспрашивал меня о тебе — я с ним там в паре работаю, с Джастином, еще с первого курса, когда нам с ним не хватило пары на своих факультетах — и он вовсе не был настроен против тебя. Напротив, мне показалось, что он в тебе заинтересован.

Я насторожился.

— Что от меня нужно хаффлпаффцу? Да еще маглорожденному?

— Джастин на самом деле очень умный парень. Не как равенкловцы, а по-другому. Он сказал, что он родственник эйслфордских Финч-Найтли — может, ты знаешь, кто они такие, а мне это ничего не говорит. Но я так понял, что у маглов его семья очень важная и богатая, и воспитание он получил соответствующее. И умеет разбираться, кто есть кто. По-моему, он начал присматриваться к нашему обществу и к нашим обычаям.

— Спасибо, буду знать. Сам-то ты как?

На лице Невилла промелькнула растерянность, затем огорчение пополам с недоумением. Затем сомнение и короткая борьба с самим собой: говорить — не говорить. Завершилось это мельтешение несчастным видом побитого щенка — Лонгботтом всё-таки надумал высказаться.

— Знаешь, Поттер, на первом курсе, когда со мной никто не хотел дружить, я думал, нет ничего хуже, когда ты никому не нужен. А теперь… даже не знаю, что и думать. Гермиона каждый день говорит, что за мной надо присматривать… — он вздохнул, — …и присматривает. Следит, чтобы я ел вовремя и, как она говорит, питался правильно. Из-за стола не выпускает, пока я не поем какой-нибудь капусты с морковкой, а меня от них вообще-то пучит. Ходит за мной, пока я не выучу все домашки, проверяет, пилит и поучает. Ты и не представляешь, какая она надоедливая, Поттер. Рон взял привычку хлопать меня по плечу — а рука у него тяжёлая — и говорить «а вот мы с Невиллом», «вот и Невилл так считает», хотя он ни о чём таком меня не спрашивал. Фред с Джорджем ведут себя так, словно они мои лучшие друзья, а ведь я с трудом переношу их. А они всё равно дружат… э-э, как бы это сказать…

— В одностороннем порядке? — подсказал я.

— Именно! — Невилл даже развеселился. — Умеешь ты точно выражаться, Поттер. И ещё все они взяли привычку жалеть меня за то, что Пожиратели повредили рассудок моих родителей. Они думают, что мои родители сейчас на домашнем уходе, и теперь я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что родители в шведской клинике. Ты был прав, когда предупреждал, что об их лечении нельзя говорить никому.

— Лонгботтом, для некоторых заинтересованных лиц твои родители — в первую очередь объекты политических спекуляций. И я не уверен, что эти лица захотят лишиться такого козыря, поэтому лучше дождаться завершения лечения.

— Это я уже понял, Поттер. Вокруг меня идёт какая-то суетня, которая совсем, ну нисколько не нужна мне. Они называют себя моими друзьями и говорят, что заботятся обо мне, но на самом деле я у них как вещь, которой они как хотят, так и вертят. Теперь я думаю, как же это здорово, когда к тебе никто ни с чем не лезет. Неужели и у тебя так было?

— Я в Слизерине, а не в Гриффиндоре. И еще я умею говорить «нет» — полезный навык, тебе не помешало бы ему научиться.

Невилл добросовестно задумался, оценивая свои способности в этом отношении.

— А знаешь, Поттер, — сказал он наконец. — Я попробую.

Похоже, друзья здорово достали Невилла, раз он даже не вспомнил о Снейпе. Только вернувшись в общежитие, я спохватился, что забыл-таки спросить его, как у них там с уборкой.

Как выяснилось позже, Лонгботтому повезло, что в этот вечер он пропустил начало гриффиндорской пирушки. Близнецы тайком насовали в праздничный торт кусочков своего нового образца канареечной помадки отсроченного действия, и ко времени возвращения Невилла торт был уже съеден, а все пострадавшие отправлены к мадам Помфри. Антидот к помадке удалось подобрать только через сутки.

Наконец наступил день первого конкурса. Не скажу, чтобы незаметно — отвлечься от его приближения не давали многочисленные болельщики. В последние дни меня задёргали вопросами вроде «Поттер, ну как ты?», «волнуешься?», «не волнуешься?», «а как по-твоему, кто победит?», «ты же порвёшь их, да?» и тому подобное. Ко мне подходили ученики, которых прежде я видел только издали и мельком, если вообще замечал, и заговаривали, как со старым знакомым. До меня снисходили старшие, они напутствовали меня и выражали надежду, что я их не подведу. Даже грифы — не все, но многие — успокоились насчёт вонючки и посматривали на меня с ожиданием.

Я невольно вспоминал жалобу Невилла на друзей, потому что тоже чувствовал себя вещью. Нечто похожее было на первом курсе, когда всем было в новинку присутствие в Хогвартсе Мальчика-Который-Выжил, но тогда на меня таращились со стороны, а теперь все вели себя так, словно я принадлежал им. Им не было ни малейшего дела до того, что я тоже живой человек, что у меня тоже есть здоровье, настроение и личные обстоятельства — я был для них вещью, которая должна была сделать за них то, к чему были неспособны они сами.

Меньше всего моё чемпионство сказалось на моих отношениях с друзьями. Разве что Драко, который сам ни за что не влез бы в подобную авантюру, стал чаще донимать меня своими как бы дружескими подколками, пряча под ними зависть, но эта перемена была скорее количественной, чем качественной. Винс и Грег по нашим совместным тренировкам знали, на что я способен, и пребывали в убеждении, что «если не Поттер, то кто же?». Тед верил в меня, как в землю под своими ногами — мир должен был перевернуться, чтобы она ушла у него из-под ног.

За меня переживали не только ученики. На последнем занятии по чарам Флитвик пожелал мне успеха. А накануне конкурса, после трансфигурации, Ранкорн попросил меня задержаться в классе.

— Мистер Поттер, вы знаете, что вам предстоит? — негромко спросил декан, когда мы остались одни.

— Земля слухом полнится… — неопределённо ответил я.

— Значит, знаете. Мистер Поттер, нам запретили рассказывать чемпионам о конкурсе, но