Женщины в Средние века - Фрэнсис Гис

что чадо пришлось отдать в другой дом, что случалось с внебрачными детьми) или просто имевшие много материнского молока. Задача Маргариты состояла в том, чтобы проводить «собеседования» с кандидатками, оценивать их моральные качества, здоровье и физические особенности: считалось, что кормилица должна и внешне, и характером организма несколько походить на мать ребенка. Также оценивался размер груди: слишком большая могла придавить младенцу нос. Кроме того, поскольку до отнятия от груди детей кормили молоком полные два года (а затем сразу переводили на хорошее тосканское вино), желательно было найти женщину, которая не забеременеет опять слишком быстро. Хлопоты по найму кормилиц не располагали к сантиментам. «Мне попалась еще одна возле приходской церкви, – бесстрастно сообщает Маргарита. – Молоко у нее свежее, она кормит только два месяца. <…> Ребенок у нее при смерти. По ее словам, если девочка сегодня умрет, она сможет приступить вскоре после похорон»296.

Распространенный в зажиточных кругах обычай прибегать к услугам «крепких» деревенских кормилиц вовсе не гарантировал здорового развития ребенка. Например, у нотариуса Лапо Маццеи (друга семьи Датини) было четырнадцать детей. Каждого из них он буквально на следующий день после рождения отдавал кормилице – выжило только пять. Бернардин Сиенский в своих проповедях сурово осуждал матерей, которые доверяют младенцев посторонней груди:

У кого-нибудь из вас есть дети [вопрошает он паству]? Вы когда-нибудь отдавали их кормилице? Что вас к этому побуждало? Зачем вы так поступали? Я вам отвечу: ради собственной приятности и удобства!.. Отдавая дитя кормилице, вы забываете о богопочтении и только холите свое тело, а стало быть, впадаете в грех… Вы хуже ослиц, ибо ослица, произведя на свет детеныша, растит его и выкармливает. <…>…Если вы поручаете дитя кормилице потому, что слабы здоровьем, или у вас мало молока, или по иным пристойным причинам, то не будет на вас греха. Но если вы делаете это, потворствуя прихотям своей плоти, сие есть нечестие297.

Нельзя отрицать некоторые важные, и даже революционные, завоевания средневековой медицины – в это время открываются первые медицинские школы и лечебницы, развивается учение о заразных болезнях, – но реальные успехи врачебной практики оставались более чем скромными. Когда Маргариту мучила мигрень, она мыла голову смесью свиной крови и винного сусла, а от несварения желудка, простуды, малярии и других недугов доктор прописывал ей винный отвар цельного проса. Против гриппа, проказы, дизентерии, сифилиса, потливой горячки и других серьезных заболеваний медицина по-прежнему была бессильна – как и против чумы.

Эта страшная болезнь, переносчиками которой служили крысы и блохи, оставила неизгладимый след в истории тогдашнего здравоохранения и медицины – и стала трагедией всего поколения Датини. Пик Черной смерти пришелся на 1347 год, когда ее жертвами стали порядка 25 миллионов европейцев, включая родителей Франческо. Победить эту заразу не было никакой возможности, и люди приучились воспринимать ее как стихийное бедствие или наказание свыше. В 1399 году приступ морового поветрия повторился. Новая вспышка была не столь масштабной, как полвека назад, но тоже вызвала колоссальную смертность. Эпидемия свирепствовала в значительной части Европы, в том числе в Тоскане, косила без разбора мужчин, женщин и детей и в итоге унесла жизни многих друзей и знакомых четы Датини. Узнав о приближающейся угрозе, пожилой Франческо облачился в одежду кающегося пилигрима, взял в руки зажженную свечу и с процессией состоятельных горожан отправился в девятидневное паломничество по окрестностям Флоренции. Но чума не отступила. Тогда он совершил еще одно паломничество. Потом составил завещание, согласно которому его имущество должно было после его кончины поступить в пользу бедных, – в тот же день они с Маргаритой сели на мулов и поспешили по другую сторону Апеннин, в Болонью.

Оба выжили и в 1401 году благополучно вернулись домой. В надежде, что грозные события заставили мужа задуматься о бренности бытия, Маргарита пытается убедить его оставить мирские дела и обратить мысли к вечности. Вот выдержка из одного ее послания (супруги теперь почти не расставались, и за этот период сохранилось не так много писем): «Позволь мне повторить, что, по-моему, тебе надобны только две вещи: во-первых, делать то, что угодно Богу, а во-вторых, за то малое время, что тебе осталось, воздать Богу за все благодеяния, которых Он тебя сподобил»298.

Франческо внял советам своей половины и с тех пор почти не отлучался из тихой гавани на Виа дель Порчеллатико. Окруженный заботами любящей жены (и слуг), он, несомненно, пользовался всеми прелестями комфорта, которые перечисляет автор «Парижского Домостроя», описывая идеальный быт. Обязанность супруги, говорится в этом поучении, – всячески ублажать главу семьи. Когда муж вечером приходит домой, она должна «поставить его обувь перед пылающим очагом, обмыть ему ноги, предложить чистые башмаки и чулки. Накормить сытно и напоить, прислуживая ему со всем почтением. После надеть на него ночной колпак и уложить его спать на чистых простынях, укрыть теплыми мехами и удовлетворить его потребности в других удовольствиях и развлечениях, интимных забавах и тайнах любви, о которых я умолчу. А на другой день дать ему свежее белье и одежду»299.

Итак, Франческо в некотором смысле ушел на покой – последние десять лет жизни он мало занимался делами. Правда, скучать ему не приходилось: у них в Прато постоянно гостили друзья, родственники, чужеземные знаменитости и даже коронованные особы (однажды дом Датини почтил визитом Людовик II Анжуйский).

Купец скончался в 1410 году в возрасте семидесяти пяти лет. Все его состояние300, как и планировалось, перешло к основанному им благотворительному фонду попечения бедных. Маргарите, которая названа в числе четырех душеприказчиков, было выделено годовое содержание в 100 золотых флоринов – при условии, что она останется «вдо́вой и целомудренной» (стандартная формулировка), – а также участок земли и порядочное жилье в пожизненное пользование плюс кое-какая мебель. Джиневре досталась недвижимость и приданое для дочерей. Кроме того, в завещании Франческо освободил всех принадлежавших ему невольников и невольниц, одарил слуг и простил долги некоторым знакомым, в том числе «Бетто, трубачу из Прато, который очень беден»301.

Маргарита после этого в основном жила с Джиневрой и ее мужем во Флоренции. Умерла она в 1423 году и была похоронена во флорентийской церкви Санта-Мария-Новелла.

Таким образом, наша героиня прожила шестьдесят три года: шестнадцать лет она была девушкой, тридцать четыре женой и тринадцать вдовой. Толковая, рачительная хозяйка, трепетно относящаяся к своим домашним обязанностям, внимательная и любящая супруга, Маргарита Датини выделяется среди известных нам средневековых женщин. Ее психологический облик и характер отношений с окружающими воспринимаются на удивление современно и вполне приложимы к жене