Жизнь Пушкина, рассказанная им самим и его современниками - Коллектив авторов

class="p1">Вероятно, в тот же день Сергей Львович Пушкин в присущем ему стиле благодарил одного из ходатаев – В. А. Жуковского: «Любезный Василий Андреевич! Я знаю все, чем я обязан вам, Николаю Михайловичу, Тургеневу, и пр. Никогда не буду в силах изъявить вам моей благодарности. ‹…› Тяжело, мой друг! мне очень тяжело. Слезы мешают писать. Как же я бы мог благодарить вас лично. В семье моей я один о сем знаю, но пожалуйста уверьте Николая Михайловича, что я ценю его дружбу…»

6 мая Пушкин выехал из Петербурга. К этому дню относится последнее сообщение о нем одного брата Тургенева другому в тот период, о котором мы рассказываем: «Пушкин завтра едет к Инзову, – пишет Александр Сергею в Константинополь. – Государь велел написать всю его историю, но он будет считаться при Каподистрии» (см. № 37). С Александром Ивановичем Пушкин свиделся через 11 лет, с Николаем Ивановичем не довелось ему встретиться больше никогда.

* * *

В январе 1821 г. Союз благоденствия перестал существовать – на смену ему вскоре пришли Северное и Южное общества декабристов. К первому из них принадлежал и Николай Иванович Тургенев. Но все более и более расходился он со многими товарищами по борьбе и разуверялся в возможности реальных достижений. В начале 1824 г. он выехал за границу, намереваясь скоро вернуться и уж никак не подозревая, что пути в Петербург будут ему заказаны на тридцать с лишним лет.

После 14 декабря Николай Тургенев был объявлен к розыску как государственный преступник. Он, «одну Россию в мире видевший», был как громом поражен: «Я обвиняюсь в измене, я государственный преступник. Я читаю, перечитываю слова сии и не верю глазам своим, но должен верить». В «Оправдательной записке» он писал: «Нет устава, по которому можно судить о виновности сего общества. Если нет предмета преступления, то нет и преступника». Николай I не склонен был вдаваться в юридические тонкости. Он потребовал у английского правительства (Николай Иванович находился тогда в Лондоне) выдачи государственного преступника. В 1826 г. разнесся слух, что Тургенев арестован англичанами и отправлен морем в Россию. Вяземский сообщал Пушкину 31 июля: «Александр Тургенев ускакал в Дрезден к брату своему Сергею, который сильно и опасно занемог от беспокойства по брате Николае. Несчастные». Эти вести чрезвычайно взволновали Пушкина. Само море, сам бог Нептун, по чьим волнам повезут или повезли уже мирнейшего Николая Ивановича на верную смерть, вызывал гнев поэта. Он саркастически вопрошал Вяземского, приславшего ему свое стихотворение «Море»:

Так море, древний душегубец,

Воспламеняет гений твой?

Ты славишь лирой золотой

Нептуна грозного трезубец.

Не славь его. В наш гнусный век

Седой Нептун Земли союзник

На всех стихиях человек –

Тиран, предатель или узник.[46]

К счастью, «Нептун помог»: Николай Иванович выдан не был. Он остался политическим эмигрантом на долгие годы и вскоре переехал из Англии во Францию. Но Сергей Иванович не выдержал напряжения и ужаса: он так и не оправился от душевной болезни и скончался на руках Николая в Париже 1 июня 1827 г.

Обвинения Николаю Тургеневу были предъявлены следующие: 1) принадлежность к тайному обществу Союза благоденствия; 2) участие в совещании Коренной думы этого общества в 1820 г. и обсуждение вопроса о предпочтительности монарха или президента как главы государства, причем он высказался за президента; 3) участие в московском съезде 1821 г.; 4) участие в Северном обществе. Тургенев был отнесен к первому разряду преступников и приговорен к смертной казни отсечением головы (этой категории смерть была заменена лишением прав дворянства и вечной каторгой). В приговоре особо было отмечено, что, удалясь за границу, Тургенев «к оправданию не явился».

В 1833 г. Николай Иванович женился во Франции на дочери ветерана наполеоновских войн Гаэтана Виариса – Кларе. У него был единственный сын, довольно известный скульптор, Петр Николаевич. В 1857 г. Тургенев совершил поездку на любимую свою родину, где ему возвращены были чины и ордена; в московском Новодевичьем монастыре он посетил могилу старшего брата Александра Ивановича. В Москве же с расспросами о всенародно признанном великом русском поэте, которого знал он курчавым бунтующим юношей, приступил к нему молодой журналист Петр Бартенев: не сохранил ли писем, рукописей Пушкина. Николай Иванович ответил: «у меня никаких писем Пушкина не было и нет. Есть стихи, его рукою написанные, например, ода «Вольность», которую он в половине сочинил в моей комнате, ночью докончил и на другой день принес ко мне написанную на большом листе». Умер Тургенев 27 октября 1871 г. 82 лет от роду на своей вилле Вербуа близ Парижа. В 1913 г. Петр Николаевич пожертвовал весь архив отца и его братьев Академии наук в Петербурге. Этот огромный архив и теперь служит источником множества работ по истории и культуре XIX столетия, и по сию пору богатства его не исчерпаны.

Великий писатель Иван Сергеевич Тургенев писал в некрологе о своем старшем родственнике: «Из возможных благ, доступных людям, многие достались на его долю: он вкусил вполне счастье семейной жизни, преданной дружбы; он узнал, он осязал исполнение своих заветных дум (т. е. отмену крепостного права. – В. К.). Будем надеяться, что и для тех из них, которые еще не исполнились и которым посвятил свой последний труд (книгу «Россия и русские»), со временем также настанет черед и что совершение их обрадует его хотя в могиле новою зарею счастья, которое оно принесет столь любимому им русскому народу».

Добавим к этому, что на долю Николая Тургенева выпало и еще одно безмерное счастье: его хорошо знал, любил и глубоко уважал Александр Пушкин.

«В СВОЕЙ КРАСЕ НАДМЕННОЙ И СУРОВОЙ…»

Одна строка из письма матери Пушкина Надежды Осиповны к его сестре Ольге Сергеевне заставила возвратиться к этой истории, еще в начале века раскопанной пушкинистами, в частности непревзойденным знатоком «частностей» пушкинской биографии Николаем Осиповичем Лернером. Вот эта строка (17 декабря 1834 г.): «В дороге я встретила вдову Стройновскую, которая сопровождала тело своего мужа до Тульчина». Вот, собственно, и все. Но из этого выходит, что Надежда Осиповна была со Стройновской давно знакома. Значит, знал ее, почти несомненно, и Пушкин. И уж, во всяком случае, ему была известна ее история и судьба. Это придает делу несколько иной оборот. А какому, собственно, делу, вы спросите?

Петербургский период был для Пушкина кладезем будущих сюжетов, образов, жизненных впечатлений, прототипов, наконец. Давно известно, что в «Домике в Коломне» описаны жанровые сцены Петербурга 1818–1820 годов. Вот послушайте:

IX

‹…› Жила-была вдова,

Тому лет восемь, бедная старушка,

С одною дочерью. У Покрова

Стояла их смиренная лачужка

За самой будкой. Вижу, как теперь,

Светелку, три окна, крыльцо и дверь. ‹…›[47]

XX

‹…› Я живу

Теперь не там, но верною мечтою

Люблю летать, заснувши наяву,

В Коломну, к Покрову – и в воскресенье

Там слушать русское богослуженье.

Теперь внимание:

XXI

Туда, я помню, ездила всегда

Графиня… (звали как, не помню, право)

Она была богата, молода;

Входила в церковь с шумом, величаво;

Молилась гордо (где была горда!)

Бывало, грешен! все гляжу направо,

Все на нее. Параша перед ней

Казалась, бедная, еще бедней.

ХХII

Порой графиня на нее небрежно

Бросала важный взор свой. Но она

Молилась богу тихо и прилежно

И не казалась им развлечена.

Смиренье в ней изображалось нежно;

Графиня же была погружена

В самой себе, в волшебстве моды новой,

В своей красе надменной и суровой.

ХХIII

Она казалась хладный идеал