Чужак. Черный титул - Константин Викторович Кузнецов

Гости старались говорить в полголоса, не выражая излишних эмоций. Иннокентий VIII в последние годы не любил резких звуков и ввел на приеме особое правило, которое должно было выполняться неукоснительно.

По особому требованию после смены нескольких подач перешли к десертам. Беседы за столом оживились — гости спешили обменяться свежими сплетнями, что словно мусор наводнили страну.

— Подскажите, как у вас применяется закон Партид[3]? — буднично обратился к гостю Понтифик.

Люцифер немного помедлил, отложив вилку, воспользовался салфеткой.

— Процессов над еретиками много. Великий инквизитор Верона внимательно следит за каждым делом, не давая судьям и приставам вольности.

— Для меня это пустой звук, молодой человек. А я бы хотел услышать от вас правду. Потому как слышать сухие доклады и рассуждения на тему: кто способен обвинить еретиков, и перед кем, и какого наказания они заслуживают после того, как доказана их ересь, а также вопрос наследования их имущества, мне абсолютно не интересны, — Пригубив красного вина из кубка, Иннокентий VIII вернулся к десерту.

— Правдивые разговоры весь опасны, — нисколько не смутившись, предупредил фонарщик.

Понтифик улыбнулся:

— Вот как? Интересное замечание. Но именно по этой причине, я и адресую его вам.

— Хорошо, спрашивайте.

— Так что на счет кардинала Вероны. Как, по вашему мнению, правильно ли он способен различать ересь?

— Вопрос сугубо профессиональный. Я уверен, что в вопросе веры не может быть полумер. Даже из крохотного уголька может разгореться пламя. Так что серьезно необходимо относиться даже к ложному доносу.

— Вы действительно так считаете, или данные слова в ваши уста вложил Верона? — поинтересовался Понтифик.

— Это догма, которой я придерживаюсь в своем слежении.

Разговор был еще не окончен, но Понтифика отвлек доклад одного из его приближенных. Согласно правилам этикета приближаться к папе можно было лишь с правой стороны. Худощавый пожилой докладчик был облачен в фиолетовую сутану епископа. Приблизившись к уху Понтифика, он начал быстро что-то нашептывать, не сводя глаз с молодого гостя.

Ожидание длилось недолго. Понтифик махнул рукой и задумчиво покачал головой. Потом потянулся к кубку, но пить не стал. На его лице смешались задумчивость, недоверие и немного страха. Впрочем, на счет последнего Люцифер мог ошибаться.

По залу разнесся тяжелый лязг металла. За спиной Люцифера возникли несколько плечистых гвардейцев. Обнажив мечи, они ожидали приказа.

— Руки на стол, — приказал один из стражей Святого престола.

Люцифер повиновался. Его быстро обыскали, но не нашли никакого оружия. Зал зашумел, заволновался, словно Тирренское море. Но ужин прерван не был.

— Мне донесли, что ты собирался меня убить, — буднично произнес Иннокентий VIII. — Кто отдал тебе приказ это сделать? Впрочем, нет, не говорю. Я и так догадался. Этот треклятый Верона, склизкая тварь, да покарает его Господь!

— Пес все-таки сделал свой выбор, — спокойно произнес Люцифер и немного помедлив, ответил: — Я пришел совершить сделку, ваша жизнь мне ни к чему.

— Сделку? — Понтифику показалось, что он ослышался. — Но знаешь ли ты, что твое незавидное положение, не позволяет тебе выторговать даже жалкого гроша.

— Я бы не делал таких скоропалительных выводов.

— Дерзость? Что ж, не самое плохое качество. Но думаю, сейчас тобой движет отчаянье.

— Чтобы мной не двигало, вы обязательно меня выслушаете.

— Откуда такая уверенность? — поинтересовался Понтифик.

— Любопытство. Люди весьма предсказуемы в своих поступках, особенно, когда известно какая вага[4] управляют их помыслами.

— Говори! — потребовал Его Святейшество.

— Мой товар — это ваша паства. Стадо, которое в скором времени угодит в расставленные силки и сгинет. Но у вас есть возможность её спасти.

— О чем ты говоришь? — взгляд Понтифика наполнился тревогой.

— Мор! — ответил Люцифер. — Я — Зореносец, и знаю, о чем говорю. Вольтерра уже в огне. Но не это самое ужасное — старая вера возвращается! Древние боги решили вернуть себе былое величие. Но у тебя еще есть шансы исправить твое незавидное положение. Думаю, эта новость достойна твоего внимания.

Понтифик подал знак, и охрана взяла собеседников в круг. Остальные гости не могли слышать их дальнейшего разговора.

— И сколь велика будет цена за твою услугу? — поинтересовался Понтифик.

— Светоч.

— Что значит светоч? — не понял Понтифик.

— В день осеннего солнцестояние вы будете отмечать праздник Озарения. А в честь меня по всем храмам будет установлены фонари со свечой. Видишь, не так уж многого я и прошу. Это вполне в твоих силах оказать небольшую услугу Древнему богу.

[1] Этрусская богиня судьбы и случая.

[2] канна (Венеция) — 2,3 м;

Пальма — 223 мм;

[3] Семь партид — свод законов, составленный в 1256–1265 гг. при короле Леона и Кастилии Альфонсе X.

[4] Механизм управления марионетками

Глава 25

Глава 25. Пленники

Пассетто ди Борго, или просто Пассетто[1] вывел Эсмеральду к длинному коридору, который проходил по верхней части старинной ватиканской стены. Охранялась она из рук вон плохо. Женщина встретила на входе лишь двух скучающих гвардейцев. Она расправилась с ними без особых проблем. Подошла медленно — как учили, задала несколько вопросов и воспользовалась механизмом на руке. Сработал он как гипно-маятник. Яркая вспышка и оба гвардейцев мгновенно погрузились в сон.

Дальше она направилась в башню Святого Ангела, где обычно представители Святого престола прятались, когда на город надвигалась опасность. Впрочем, со времен набега сарацин прошло слишком много времени.

Остановившись возле небольшого прохода закрытого металлической решеткой, Эсмеральда взвела механизм, словно механические часы. Прислонила ладонь к замку. По руке змей потянулись медные змейки, которые проникли внутрь — через несколько секунд раздался щелчок. Путь был свободен.

Спустившись вниз по лестнице, Эсмеральда оказалась на перепутье. Длинный коридор, а над входом — одинокий фонарь. Женщина покосилась на механизм на правой руке и четыре стрелки определявшие направление её движения. Гениальное изобретение Леонардо. Если она шла неверной дорогой, запястье начинало покалывать иглами, а в случае если она все больше отдалялась от цели — боль становилась сильнее, напоминая разряд электрошокера. Эсмеральда вспомнила некогда популярную передачу, где герои телевикторины бегали по старинному замку и выполняли сложнейшие задания. А если они проигрывали, создатели шоу включали разряд тока, и игроки начинали корежиться от приступов внезапной боли.

Башня Ангелов внутри напоминала крепость, каменный город с внутренними улицами, пусть и не большими, но это были именно улицы. Гладкий камень шел под наклоном вниз.