Мифология викингов. От кошек Фрейи и яблок Идунн до мировой бездны и «Сумерек богов» - Елена Александровна Мельникова

заставив солнце выйти из облаков. Узнав, что статуя Тора внутри полая, Олав приказывает одному из своих людей ударить по ней дубиной, когда бонды, собравшиеся на тинге, будут слушать его речь и отвлекутся. По молитве Олава погода улучшилась, и перед восходом солнца Олав произносит речь, противопоставляя Тора и Христа: твой бог «слеп и глух и не может защитить ни себя, ни других, он даже не может сам сдвинуться с места, если его не понесут. Я думаю, что скоро ему придет конец. А теперь посмотрите на восток, там идет наш Бог во всем своем блеске». Обернувшись к солнцу, жители Долин не заметили, как воин Олава ударил дубиной по статуе, которая раскололась, и из нее выползли мыши, ящерицы, змеи и жабы. Это убедило Гудбранда и бондов принять христианство.

Борьба язычников и христиан осмысляется в мифологической плоскости, как борьба богов, Христа и Тора, которая завершается безусловной победой Христа: «Плохо пришлось нашему богу, и раз он не смог нам помочь, мы будем теперь верить в того бога, в которого веришь ты», — говорит в заключение Гудбранд (Сага об Олаве Святом, гл. CXII; КЗ. С. 257–258).

В функции Христа, как и конунга эпохи викингов, входит защита земель и людей, не только в духовной сфере, но и во вполне реальном мире. Он и сам покоряет языческие земли, завоевывает их силой, как надлежит конунгу: «Говорят, что (Христос) имеет трон на юге у источника Урд. Так могучий конунг Рима (= Христос) подчинил своей силе языческие земли». Как и конунг, Христос обладает удачей, которую он может передавать другому человеку. Торбьёрн Скальд Дис (конец Х в.) упоминает викинга, который после крещения «получил великую удачу Белого Христа». Уподобление Христа скандинавскому конунгу распространяется даже на такие специфические и далекие от христианства сферы, как кровная месть. В готландской надписи из Sjönhem (XI в.) заказчики памятника призывают Христа отомстить убийцам их сына: «Этот (камень) по Хродфосу. Его обманом убили валахи (?) в далекой поездке. Да поможет Бог душе Хродфоса. Отомсти, Боже, тем, кто его обманом убил». Христос мыслится здесь правителем, непосредственно участвующим в жизни своих поданных и вершащим суд и расправу. Наконец, как и легендарные конунги-Инглинги, Христос может обеспечить урожайный год и мир в стране, о чем его надлежит специально просить, как указывается в одном из шведских областных законов XIV в.

Скандинавское язычество, как мы видели, разработало чрезвычайно подробную систему представлений о загробной жизни с рядом миров и пространств. В «христианстве викингов» эти представления были переосмыслены. Разнообразные мифологические загробные миры — Вальхалла, Хель, обиталище Фрейи — перекликались с представлениями об аде. Их соположение наиболее ярко проявилось в использовании названия богини царства мертвых и самого этого обиталища умерших Hel для обозначения ада. Сложные понятия христианского вероучения сводились к их наиболее общему ядру, соотносимому с языческими верованиями.

Подвеска в виде молоточка Тора с крестами, бронза, Х в., Lugnås, Вестеръётланд, Швеция.

The Swedish History Museum, Stockholm

Важнейший символ Христа — крест сопоставлялся с символом Тора — молотом и противопоставлялся ему. Причисление Христа к языческому пантеону или, по меньшей мере, вера в Христа и Тора одновременно находит отражение в сочетании символов Христа — креста и Тора — молота на одном предмете. Молоточек Тора из Lungås (Вестеръётланд, Швеция) декорирован крестиками, а готландская литейная форма предназначена для изготовления одновременно и молоточков Тора, и нательных крестиков. Неясно сочетание символов на другой подвеске: в перекрестье, вероятно, ветвей креста, несомненно вырезан крест, но другой конец подвески представляет оскаленную морду волка — возможно, Фенрира. Наконец, непонятно, что именно держит в руках Тор, молот или крест, на исландской статуэтке. Многочисленны случаи сочетания изображений креста и молоточка Тора в граффити на восточных монетах.

Норвежский конунг Хакон Добрый (ум. 959 или 960 г.) был отдан его отцом Харальдом Прекрасноволосым на воспитание английскому королю Этельстану. Англия к Х в. уже давно была христианской страной, и Хакон, естественно, был крещен и воспитывался как христианин. Вернувшись в Норвегию и став конунгом, Хакон не отказался от своей веры, и это привело к конфликту с норвежскими бондами: он отказывался совершать жертвоприношения, есть на пиру конину, а чашу с вином осенял крестом. Под угрозой изгнания ему пришлось выполнять языческие обряды, прежде всего не брезговать кониной. Получивший смертельные раны в своей последней битве, Хакон дал обет, что вернется к праведной жизни христианина, если останется жив, если же умрет — пусть похоронят его, как хотят. Его похоронили в роскошном одеянии и полном вооружении под курганом, однако не положили других вещей и не совершили жертвоприношений, совмещая тем самым языческий и христианский обряды погребения. При этом скальд Хакона Эйвинд Погубитель Скальдов сочинил песнь о том, как Один встречает Хакона в Вальхалле.

Соединение, синкретизм языческих и христианских представлений в X–XI вв. ярко проявился в изобразительном искусстве. На распространившихся в это время особенно в Швеции рунических памятниках надпись традиционно высекалась на туловище змея (или двух змеев), окаймляющего выровненную поверхность камня. Вероятно, этот змей соотносился с мировым змеем Ёрмунгандом, окружающим землю. Большинство памятников было установлено уже в христианскую эпоху, и с начала XI в. в центре изобразительного пространства появляется крест. Не мешает изображение языческого змея и распространенной молитвенной формуле: «Да поможет Бог (и Божья Матерь) душе» человека, в честь которого воздвигнут памятник.

Едва ли не наиболее ярким примером синкретизма двух религий является знаменитый Госфордский крест. Установленный в первой половине Х в. в Камбрии (Англия) и достигающий 4,4 м в высоту, крест напоминает дерево и, вероятно, соотносится с мировым древом Иггдрасилем. В углубленных ячейках на всех четырех сторонах креста помещены рельефы по сюжетам как скандинавской мифологии, так и новозаветной истории. Четыре мифологических сюжета посвящены «рыбалке Тора», связанному Локи с его женой Сигюн, Хеймдаллю, держащему рог, и Видару, раздирающему пасть Фенрира. Рядом находится изображение распятия Христа с предстоящими Марией Магдалиной и Лонгином (воином, который пронзил распятого Христа своим копьем) на восточной стороне креста. Существует предположение, что мифологические сцены иллюстрируют христианское учение: например, связанный Локи символизирует Сатану. Однако это предположение чисто умозрительное, и значительно вероятнее, что представленные здесь сцены Рагнарёка отражают языческие представления, а сцена распятия Христа знаменует его включение в языческий пантеон в ранний период христианизации скандинавов.

С течением времени христианские представления все более укоренялись в скандинавских обществах, и в сагах о норвежских конунгах, вводивших в стране христианство, Олаве Трюггвасоне (ум. 1000 г.) и Олаве Харальдссоне (ум. 1030), начали рассказывать многочисленные истории об их встречах и состязаниях с Одином, из которых они выходили победителями. Так, Один под видом старика-сказителя, одноглазого и носившего широкий плащ и шляпу с широкими