Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

— Господа Дорфус и Мильке пожаловали, прикажете пригласить или пусть подождут?

— Приглашай, — отвечает генерал и добавляет: — И скажи Марии, чтобы поставила два прибора.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 27

⠀⠀

Дорфус был хорошо одет, при том он не выглядел как богатый горожанин. Стёганая, казалось бы, солдатская куртка, отличалась от простой одежды тем, что была по груди покрыта неплохим чёрным бархатом, горло, как и кисти рук его, по последней моде скрывали тонкие кружева. Не было на нём офицерского шарфа, но даже и без него, лишь по его шпаге и сапогам для верховой езды, всякому было ясно, что перед ним человек воинский. Майор, офицер штаба, не брезгующий и в строю постоять, если дело важное, и посему уважаемый нижними чинами, слыл человеком памятливым, умным и ответственным. Дорфус никогда, во всяком случае прилюдно, не терял присутствия духа, и был сторонником обдуманной инициативы, быстрых и решительных действий. Человеком, который во всех начинаниях Волкова, старался находиться среди участников, в первых рядах. А посему, всегда случался первым, когда… Полагалось делить добычу. Он мог себе позволить и бархат, и дорогой эфес меча, и хорошего коня, и золотые кольца на пальцах. У Мильке же всё было иначе. Одежду он носил весьма простую, и когда генерал господам офицерам предложил фасоль со свининой, в отличии от Дорфуса, который удовлетворился лишь пивом, Мильке согласился поесть, и просил положить себе порцию весьма солидную. Такой порции был бы рад даже пехотинец, после дневного марша. Генерал взглянул на самого молодого человека, что сидел за столом:

— Леманн.

— Да, господин генерал, — юноша сразу бросил ложку и встал.

— Во время еды можете не вставать, — произнёс барон, и когда молодой человек послушно сел, продолжил: — Вы, надеюсь, понимаете, что всё, что вы здесь услышите — тайна, и никому разговоры наши передавать нельзя?

— Да, господин генерал, господин фон Готт мне о том сразу рассказал, и отец про то ещё раньше говорил, — сообщил ему молодой Леманн.

Волков был удовлетворён этим ответом, и после оборотился к Дорфусу:

— Ну, майор, чем порадуете?

— Хочу сказать, что обосновались они там не плохо, — отвечает тот. — Оказывается, уже семнадцать лет в Эвельрате у туллингенских своё торговое подворье. Телеги через перевал идут всё время: в снег, в дождь — идут. И не мудрено, дело-то, наверное, прибыльное.

— Конечно прибыльное, спросите у медников в Малене, почём нынче олово. Узнаете — так удивитесь, — отвечает ему генерал.

— Оно и видно, — отрываясь от фасоли вставляет Мильке, — земля под подворьем своя, выкуплена вся, у них много земли, рядом ещё и конюшни на семь десятков лошадей. А телеги какие у них… — майор качает головой от восхищения. — Нам бы такие не помешали. Оси железные, втулки железные, колёса на железной полосе… Вроде не очень большая, а сорок пудов, а может и сорок пять, запросто возьмут, и на каменистой дороге не развалятся.

— Главное они увозят в Лейдениц, на реку, грузят и спускают по реке до Нижних земель. Много ещё берут купцы из Ланна. Остальное идёт нам, в Мален, и немножко горцам, — продолжает Мильке. Ему, судя по всему, очень нравится фасоль, и вспоминая туллингенское торговое подворье, он, забывшись, с удовольствием облизывает ложку. — Купцы с севера у них уже расписаны… Ну, кому, когда за товаром приплывать. Из Винцлау им возят олово до перевала возницы тамошние, там, где-то в Эддене, в горах, возле самого перевала, у них большой склад, там чушки переваливают на телеги фринландские, а те уже спускают олово в Эвельрат.

— Всё это очень… Получается недёшево, — замечает генерал.

— Недёшево, — соглашается офицер, — но вы же сами заметили, что олово дорого неимоверно. Видно, всю дороговизну своей ценой покрывает. А купцы там… — Тут Дорфус усмехается, — одеты побогаче вас будут, господин генерал. Даже приказчики и у тех шапка из бархата с пером белым, а то и шёлк под курткой мелькнёт.

— Ладно, а вы были в самом подворье?

— Нет, а через ворота я посмотрел. Прямо на дворе я… — тут Мильке вспоминает: — наверное, не менее тысячи чушек видел, может даже две, не посчитать их было с улицы, каждая пуд весит… Сложены в стопки. А что там у них в складах и конторах… — Он качает головой: — Не узнал. Но здания богаты, экипажи возле — богаты, сами купцы, как я уже сказал, в бархате и парче.

— В жару-то? — Удивляется генерал.

— Они все из-за перевала, видно им жара не в диковинку, — поясняет офицер. — В общем, добра там столько, что их телегами за раз всё не увезём, неделю нужно будет всё к реке возить…

Волков ещё и не говорил им о том, что собирается грабить туллингенцев, но и Дорфус и Мильке ни секунды не сомневались в его намерениях. Знали своего генерала.

— Ладно, — с удовлетворением после услышанного произносит барон. — А теперь о главном… Что там с охраною?

И тут Дорфус пренебрежительно машет рукой:

— Две дюжины пузанов, парочка на выезде стоит — спит, остальные пиво пьют в караульной.

— Не местные? — уточняет генерал.

— Нет, у всех выговор южный.

— Очень хорошо, — кивает Волков, это облегчало ему задачу. С местными фринландскими людьми пришлось бы обходиться ласково, а со свиньями из-за перевала он церемониться не собирался. Нет, убивать он их конечно не собирался. Но тем не менее.

— Так что, господин генерал, когда мы воздадим должное брюханам из Туллингена? — Интересуется Дорфус и, кажется, ему не терпится начать, хочется поучаствовать в этом деле.

Но Волков не спешит отвечать. Тут всё не просто. Одно дело приехать и наказать городских свиней из-за перевала, и совсем другое дело разорить дотла целое торговое представительство на чужой земле. Да, герцог дал ему добро на отмщение, на рыцарский фехт, и с фогтом Фринланда у него неплохие отношения… Но то, о чём сейчас ему говорили офицеры, к чему они уже были готовы, называлось у пращуров «казус белли».

«Съезжу-ка сначала в Ланн, тем более что архиепископ меня туда давно звал, а в ларце лежит письмецо курфюрста к Брунхильде. Как раз одно к одному складывается. Посмотрю, послушаю старого попа и тогда всё решу. А то вдруг он взъерепенится после моего набега, и решит ещё по старой их взаимной любви, герцогу войну объявить. Герцог потом мне голову снимет, у него все мысли сейчас о Винцлау, а тут война с Ланном. Нет, нет… Деньги, конечно, очень