Рёв пламени. Академия. - Влад Латипов

Когда добрались до Академии, то меня сразу определили в медпункт. Там всё было знакомо — белые стены, запах спирта и раздражающе бодрый голос Антона Борисовича.

— Очнулся, Крапивин? Отлично. Значит, не зря тебя откачивали. Не дёргайся. Не умничай. И не трогай ничего.

Он сунул мне градусник, поставил капельницу, а потом долго что-то вводил в планшет. Периодически кряхтел и бормотал себе под нос:

— Ну, если это шестой ранг, то я Баба-Яга в отпуске…

Игнат и Костя заходили — нечасто, но стабильно. Остальные… не появлялись. Про Соню я узнавал по слухам. Без сознания. Состояние — стабильное. Прогнозы — туманные. Магический фон — нестабильный. Но жива. Это главное.

А у меня, похоже, начиналась новая жизнь. Хотя я до сих пор не знал, что именно это значит.

В медпункте я провёл три дня. Меня гоняли по обследованиям, брали кровь, подключали к каким-то аппаратам, потом снова гоняли. Антон Борисович ворчал, крутил таблицы с результатами, пару раз даже пытался загнать меня обратно в койку, но я стоял на своём — хватит. Живой, в сознании, без температуры — чего ещё надо?

Выписали под расписку. Вышел из корпуса, вдохнул прохладный московский воздух — и едва не провалился обратно. Мир всё ещё казался слегка нереальным. Словно я проснулся не до конца.

Добраться до общежития оказалось делом десяти минут. Привычный коридор, родная дверь, щелчок замка — и я наконец один. Бросил сумку и рухнул на кровать, закрыл глаза. На целую минуту.

Пик.

Личный терминал загорелся синим уведомлением. Я со стоном повернул голову, протянул руку и коснулся экрана.

Студенту БФ-1-1, Крапивину Н.С.

Вас ожидает ректор ИМА Громов М.В..

Административный корпус кабинет № 341.

Немедленно.

Я моргнул. Прочитал ещё раз.

Потом сел. Медленно, тяжело. Руки дрожали, как после штанги.

Отдохнул, называется…

Глава 23

Ректор Громов

Прошел почти месяц с того дня, как графиня Агатова принесла ему ту запись. В тот момент он не стал торопиться с выводами — слишком многое в Империи менялось слишком быстро. Но и забывать о Крапивине не собирался.

С тех пор он получал отчёты. Краткие, точные, без прикрас — как он любил. В основном от Кленовой и Агатовой. Иногда — от старших студентов, которых поставили наблюдать «случайно». Один даже попытался заикнуться, что мальчишка — «интересная аномалия». Ошибка, за которую он до сих пор ходит в ночные дежурства в архиве.

Крапивин, как ни странно, не выделывался. Ни жалоб, ни конфликтов, ни попыток бежать. Учился, тренировался, молчал. Да, Дар с каждым днём ощущался в нём всё отчётливее, особенно во время практики в зале. Но никаких новых «вспышек» зафиксировано не было. Громов отложил фигуру в сторону и продолжил наблюдение не спеша ее разыгрывать.

В один из таких дней, ему принесли очередную подборку информации и на этот раз она была ужасно интересной. Дедом Крапивина оказался сирота из подмосковного приюта. Но этот факт не был бы таким интересным, если бы не маленькая деталь. Мальчик появился в приюте спустя всего пару месяцев после того, как отгремела родовая война уничтожившая довольно сильный род. И по возрасту этот мальчик очень уж подходил на роль младшего наследника, тело которого так и не нашли. Пазл начинал складываться все более явно.

Потом пришли списки на выезд в Разлом.

«Ставропольский край. Восточный сектор. Боевой факультет, отобранные кандидатуры, кураторы, сопровождение: Истребители…»

Он отстранённо поставил подпись на формуляре и почти забыл о выезде, это было обычным делом и он не придал ему никакого значения. Но через две недели в кабинет ворвался срочный пакет. Первая строка сразу вернула его к реальности:

«ИМА. Восточный. Потери: 2. Состояние группы: нестабильное. Инцидент: встреча с Хозяйкой. Видео во вложении.»

Громов включил файл — и молча досмотрел до конца. Там не было ни спецэффектов, ни театра. Крапивин, весь в грязи и крови, стоял посреди выжженной поляны и остатков разломного леса, напротив него стояла Хозяйка во второй форме, а со всех сторон к Николаю стягивался огонь. Вот он формирует копьё, вот свое Черное Пламя вливает в его атаку Пожарская и он без труда перехватывает над ним контроль. Пара мгновений и вот уже Босс Разлома разлетается на части от масштабного взрыва ее ядра.

Он выключил видео, откинулся в кресле и долго смотрел в потолок. Потом произнёс, медленно, негромко:

— Ну, что же, теперь нет никаких сомнений. Это он.

А спустя двое суток, когда Крапивин уже готов был к выписке из медпункта Академии, на его личный терминал пришло сообщение. Без эмблем, без префиксов. Только имя:

Сергей Пожарский. А внутри — всего несколько строчек:

Михаил Владимирович, предлагаю обсудить одного крайне интересного юношу. Буду у вас завтра в 10:00. И, пожалуйста, пригласите его тоже. Думаю, это будет полезно всем нам.

Громов долго не отвечал, просто сидел обдумывая перспективы. Видимо информация о парне всё-таки утекла на сторону. Но он сумеет извлечь из этого выгоду. Он взял в руки телефон и набрал короткий ответ:

Хорошо. Завтра в моем кабинете. Буду вас ждать.

Ровно в десять утра дверь распахнулась — на этот раз по всем правилам, с вежливым стуком, лёгким щелчком замка и аккуратным движением ручки. Вошёл мужчина лет сорока пяти, высокий, подтянутый, в дорогом тёмном костюме без единого изъяна. Чёрный сюртук с бархатной отделкой, перстень без камня, только выгравированный Родовой герб на щитке. Волосы чуть тронуты сединой, лицо спокойное, будто выточенное, взгляд — цепкий, внимательный. Говорить он пока не спешил.

Громов поднялся из-за стола, сделал несколько шагов навстречу.

— Сергей Леонидович. Рад видеть.

— Михаил Владимирович, — чуть кивнул гость. — Я, как и обещал. Без свиты, без охраны, без театра. — он слегка обозначил улыбку.

— Другого от вас, я и не ждал, — сухо усмехнулся ректор. — Присаживайтесь.

Они устроились напротив друг друга. Пожарский снял перчатки, положил на стол тонкий конверт. Не протянул — просто положил. Громов взглянул, но не коснулся.

— Сразу к делу? — спросил он.

— Думаю, мы оба не из тех, кто любит ходить кругами.

— Тогда спрошу прямо. Откуда узнали?

Пожарский чуть пожал плечами:

— Стареете, Михаил Владимирович. Ответ же лежит на поверхности. — он снова слегка улыбнулся. — Моя дочь учится с ним в одной группе, естественно она не могла не заметить подобного молодого человека.