Рёв пламени. Академия. - Влад Латипов

— Скажу по секрету, Миша, но моя дочь чертовски заинтересовалась парнем. Я узнал об этом позже, но копать под него она начала еще с первого дня в Академии. Не знаю чем он ее зацепил, но я доволен подобным исходом.

— Разумеется, еще бы ты был не доволен. — Громов наконец взял конверт, приоткрыл, пробежал глазами. Внутри — выдержки, аналитика, фрагменты наблюдений, почти всё, что он и сам уже знал. Почти. — Кто делал подборку?

— О, появился у меня один талантливый паренек. Пока только стажёр, но обещает стать отличным аналитиком. Думаю, ты бы его оценил.

— Верю. — Ректор закрыл конверт и отложил в сторону. — И всё-таки. Что тебе нужно, Сережа?

Пожарский на мгновение задумался. Впервые за разговор он отвёл взгляд — в сторону окна, где за резными створками шёл утренний снег.

— Убедиться, что мы оба понимаем, что за сила проснулась в этом мальчике. И что действовать нужно аккуратно. Не давить. Не ломать. Не использовать втемную. — Он снова посмотрел на Громова. — Я не прошу передавать его мне. Пока. Я прошу о встрече. Хочу с ним поговорить и узнать как много он о себе знает.

Наступила короткая тишина. В кабинете звенела она особенно отчётливо, как если бы стены сами слушали.

— Ты считаешь, он уже готов к разговору? — тихо спросил Громов.

— Нет, — спокойно ответил Пожарский. — Но если мы не дадим ему почву, он уйдёт в себя. Или — к кому-нибудь другому. Ты же понимаешь, насколько опасны оба варианта.

— Понимаю, — отозвался Громов. Он говорил почти шёпотом. — Хорошо. Будет тебе встреча.

Он нажал кнопку на внутренней панели связи.

— Ирина, вызовите ко мне Николая Крапивина из БФ-1-1. Срочно.

— Слушаюсь, Ваше Сиятельство, — отозвалась секретарша.

Пожарский в ответ на это лишь кивнул и поднявшись с места, вломился в бар своего друга доставая его лучший коньяк.

— Ну, а пока мы его ждем, предлагаю немного выпить!

Сергей Пожарский

В тот день, когда дочь прислала ему видео, Сергей Викторович Пожарский внимательно всматривался в паузу на экране. В кадре застыли фигуры: одна — в боевой стойке, другая — с вытянутой рукой, с мимолётным отблеском огня в пальцах.

— Очень интересно… — пробормотал он, откидываясь в кресле.

Когда Алина впервые упомянула этого парня — простолюдина, Крапивина, — он лишь отмахнулся. Детские игры. Её характер всегда был пытлив, но не всегда — рационален. Потратить ресурсы на проверку какого-то смерда? Да пусть балуется, если это помогает развивать аналитическое мышление.

Однако теперь… теперь перед ним был не просто отчёт. Не просто видео с тренировки. Он отмотал запись назад. Снова посмотрел. Медленно. В замедленном. В покадровом.

Восприятие техники. Ответ. Перехват. Подчинение.

Это точно был Родовой Дар. Но только вот — почему он его не узнавал? Новый? Или хорошо забытый старый? Глаза Сергея загорелись азартом. Это может быть очень интересно.

Следующие несколько недель Сергей регулярно выделял время на интересного парня. Он изучил всё, что на него накопала дочь, подключил свои связи, чтобы изучить его ещё глубже.

Но сперва он нашёл информацию про его странный дар. Таким же или подобным обладал всего один род. Правда, проблема была в том, что официально этот род был истреблён больше века назад. Что ж, это делало задачу только интереснее.

Он отдал распоряжение постоянно наблюдать за этим Крапивиным. Сообщать ему о любых аномалиях и инцидентах. Но всё было на удивление тихо. Парень вёл себя скромно, ни с кем не конфликтовал, особо не выделялся. Иногда — редкие вспышки магии, но не такие, что могли бы вызвать подозрения. Вроде бы. Однако всё это начинало казаться ему слишком упорядоченным и тихим.

Спустя время, Сергей даже забыл про парня, погрузившись в проблемы Империи и собственного рода. Крапивин как-то незаметно отошёл на второй план. Когда мысли о Даре и его происхождении начинали затмевать разум, Сергей снова принимался за расследование. Но чем больше он копал, тем больше понимал, что пока не хватало какой-то ключевой детали. Всё было слишком неоднозначно.

Тем временем, в Академии, наступил момент, который снова привлёк внимание Пожарского. Его дочь, Алина, собиралась отправиться на практику в Разлом.

— У тебя всё будет хорошо, — сказал он, провожая её. В его голосе звучала уверенность, но за ней скрывалась та самая тревога, которую он не мог полностью подавить.

Алина смело кивнула, но её глаза всё-таки выдали лёгкое беспокойство. Ей предстояло пройти испытание, которое не даёт никаких гарантий. Но она была готова.

— Я справлюсь. Всё будет в порядке.

Но Пожарский знал, что это было совсем не так. В Разломе каждый шаг — это шаг на грани. Когда спустя сутки Сергей узнал, что Разлом закрылся оставив внутри 2 группы студентов, его сердце сжалось и пропустило удар. Первым его желанием было сразу же звонить Моревому и мчатся вскрывать Разлом. Но он переборол этот порыв. Дочь сильная. Она справится.

Наконец, спустя неделю, когда он уже был на грани, ему сообщили, что разлом открылся. Сергей тогда испытал невероятное облегчение, его дочь вернулась домой, и рассказ, который она привезла с собой, снова приковал его внимание к странному простолюдину.

— Папа, ты не поверишь, — её голос был напряжённым, а глаза блестели от эмоций. — Этот Крапивин… дважды перехватывал контроль над нашим Родовым Даром.

Сергей замер. Он уже был близок к разгадке, но теперь его подозрения стали явью.

— Ты уверена?

— Да. Я в первый раз даже не поняла, что произошло, все случилось слишком быстро, я даже не осознала как активировала его. Просто в какой-то момент он сам откликнулся. И честно говоря, я бы не была так уверена в том, что он сделал, если бы не решила повторить, когда он собрался вложиться в атаку Хозяйки. Тогда я направила Пламя к нему осознано. И он перехватил контроль! С такой легкостью, словно это изначально было его пламенем!

Он почувствовал, как сжалось в груди — это было то, о чём он думал. Теперь сомнений не осталось. Так могли только они.

— Спасибо, Алина. Это важная информация.

Как только она ушла, Сергей достал телефон и написал сообщение старому другу. Действовать нужно было немедленно. Пока парня не перехватил кто-то еще.

Николай

Я шёл по коридору к ректорскому кабинету с неприятным ощущением в груди. Тяжёлые двери впереди казались ненамного дружелюбнее,