Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

Дзержинский о Савинкове был наслышан давно. Их первые аресты состоялись в Польше практически неподалёку и почти в одно время. Но с тех пор много воды утекло. Он понимал, что это серьезный, умный и отважный противник, жаждущий реванша, к тому же опытный и умелый конспиратор. Нельзя недооценивать ни его авторитет, ни его связи, ни его способности организатора, ни приверженности к радикальным мерам.

Разведчики сообщили, что после разгрома анархистов в угловом доме по Молочному переулку заработала странная частная лечебница, судя по всему, специализирующаяся «исключительно на офицерских болезнях». Первый сигнал был получен от бдительного рабочего завода «Каучук» Нифонова, зашедшего за медицинской помощью и заметившего, что там что-то не так. Установили наблюдение. И действительно, пациенты в основном с явной военной выправкой. Двери в лечебницу в течение дня постоянно заперты. На звонок отзывается дюжий молодец с вопросом: «К какому врачу пришли?» Агент Петерса пришел под видом больного и, пока ожидал врача, слышал одни и те же постоянно повторяющиеся фразы у дверей. На вопрос «Вы к доктору?» следовал ответ: «Да, меня прислал доктор Попов». – «Вам прописали массаж? – «Нет, электризацию»… Проследили, узнали адреса и личности этих регулярно «электризуемых».

А через два дня Петерс доложил, что сестра милосердия Мариинской больницы со слов знакомого юнкера рассказала о готовящемся в Москве вооруженном восстании. Юнкера взяли. Он назвал десяток фамилий. Организовали слежку ещё по нескольким адресам. Наконец, когда собранного материала было достаточно для проведения операции, в ночь на 29 мая чекистами были проведены аресты, изъяты печать и документы «Союза защиты», записные книжки с десятками адресов и телефонов, причем не только в Москве, но и других городах. В одной только квартире дома № 3 по Малому Левшинскому переулку было задержано тринадцать членов организации. Многих нашли в гостиницах.

Из документов и первых же допросов выяснилось, что только боевая группа в Москве составляла около четырехсот человек. А всего членов было за тысячу. У них были свои люди во многих воинских частях и советских органах. И конспирация была поставлена действительно неплохо. Сам Савинков наблюдение заметил, поэтому в Молочном практически никого задержать уже не удалось, все успели исчезнуть. Но узнали и его место пребывания. Действовать надо было срочно. Петерс взял с собой несколько сотрудников и десяток вооруженных матросов из отряда Попова.

Через час вернулся злой как черт. На вопрос Дзержинского о Савинкове с досадой махнул рукой:

– Упустили! По-дурацки упустили этого артиста.

– То есть? – нахмурился Дзержинский.

– Ну мы же квартиру-то не знали. Только дом. А там семь этажей. Я трех матросов в подъезде оставил, приказал никого не выпускать, а сам с остальными решил с верхнего этажа начать, чтобы они чердаками не ушли. Жильцов оказалось мало. Мы минут за двадцать управились. Нигде никого подозрительного. Только в одной из квартир на втором этаже на столе две тарелки с ещё теплой едой и какие-то странные вещи…

– Ну и что?

– Спускаюсь вниз к матросикам: «Никого не выпускали?» – «Нет, – говорят, – только ваши двое на Лубянку поехали». – «Какие наши?! Как поехали?»

Отвечают: «Двое в таких же кожаных фуражках. Один ещё у меня прикурил. А я у него спросил: долго ли ещё караулить? Он сказал: «Нет, уже заканчиваем». Недалеко тут извозчик стоял, они к нему вскочили и громко скомандовали: «На Лубянку!»

Как ни досадно было, Дзержинский не смог не усмехнуться – похожие трюки и он с жандармами проделывал.

– Что ж, Яков Христофорович, вот таков Савинков! Хитер, хладнокровен, предприимчив. Одно обнадёживает – насчет «уже заканчиваем» он ведь правду сказал, может, и второе правдой окажется – не миновать ему нашей Лубянки? С матросами Попова, конечно, надо дополнительный инструктаж провести. А пока давайте мне на стол все изъятые записи, книжки и показания.

Изучив бумаги, Феликс решил сам допросить одну из ключевых фигур, бывшего штабс-капитана Альфреда Пинки, на которого, как организатора, ссылались несколько арестованных.

После того как председатель ВЧК гарантировал ему жизнь взамен на показания, он проявил себя человеком вполне здравомыслящим и даже словоохотливым. Фамилии и адреса так и сыпались из него – Левшинский переулок, Скатертный, Троицкий, Молочный, гостиница «Малый Париж»… «На Большой Николаевской в доме номер пять в седьмой квартире спросить Гусева. Он командует всем арсеналом оружия в городе. Начальник штаба полковник Перхуров. Но и он, и Савинков, и его секретарь и казначей Клепиков, скорее всего, уже покинули город. Наши филиалы есть и в Рязани, и в Ярославле, и в Калуге, и в Казани… Да, да, Савинков – невысокого роста, брюнет, с короткими усиками. Как правило, в военном френче и кожаной фуражке. Задача ставилась взять власть и продолжить войну с Германией. Мы и деньги неплохие от союзников получали, но после захвата власти была обещана реальная сила – высадка войск в Архангельске и Одессе»…

От него же удалось узнать фамилии, явки и пароли в Казани, где назначен был сбор на случай провала в столице. Но, имея в виду, как успешно верхушка организации улизнула из Москвы, Дзержинский решил не полагаться всецело на местную губчека, а направить туда своего человека как избежавшего ареста бывшего офицера. Он должен был внедриться и затем обеспечить возможность захвата не отдельных представителей, а всей казанской ячейки. План сработал. Большинство заговорщиков было арестовано.

Но законспирированные отделения «Союза» ещё оставались в других городах. А из допросов и обнаруженных документов стало ясно, что Савинковым и его окружением регулярно разрабатывались планы террористических актов, направленных против руководителей советского правительства. В этом, как известно, он руку набил давно. Но по тем или иным причинам они срывались, что все больше и больше его раздражало.

Уж как тщательно, казалось бы, разрабатывался подрыв спецпоезда, который должен был перевозить правительство из Петрограда в Москву! Но перенос времени и места отправления сбил все планы. Был и запасной вариант. На случай следования Совнаркома дальше, о чем был пущен слух, у девятнадцатой версты железной дороги Москва – Нижний Новгород была снята дача, доставлена взрывчатка, определены исполнители. Однако и тут неудача. Правительство остановилось в Москве.

Решили готовить теракты против руководителей поодиночке. Даже список обнаружился. Феликс, кстати, вспомнил, как после петроградского обстрела его машины Ленин сразу уверенно назвал имя Савинкова. Владимир Ильич действительно значился первым в найденном списке будущих жертв, следом шёл Троцкий, но неподалеку была и фамилия Дзержинского. А тут ещё и убийство Гольдштейна-Володарского в Петрограде, к которому тоже, по уверению Урицкого, были причастны люди Савинкова.

Феликс во время поездок далеко не всегда обращал внимание на дорогу, старался