Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

Хотелось добиться не просто жесткой командности, хотелось, чтобы люди не просто по-солдафонски, ничуть не задумываясь, ответили «так точно!», а восприняли его слова со всей революционной сознательностью и ответственностью, что называется, и умом, и сердцем. Конечно, проще написать по пунктам:

1. Оружие вынимается только в случае, если угрожает опасность.

2. Обращение с арестованными и семьями их должно быть самое вежливое, никакие нравоучения и окрики недопустимы.

3. Ответственность за обыск и поведение падает на всех из наряда.

4. Угрозы револьвером и вообще каким бы то ни было оружием недопустимы.

Виновные в нарушении данной инструкции подвергаются аресту до трех месяцев, удалению из Комиссии и высылке из Москвы».

Надо попробовать совместить и то и другое…

Но работу над текстом прервало очередное дерзкое преступление. Под видом чекистов, с подложным ордером полтора десятка вооруженных анархистов предприняли попытку ограбления дома на Космодамианской набережной. Они нагло, с устрашающей стрельбой врывались в квартиры испуганных жителей. Двум прибывшим из Пятницкого комиссариата милиционерам пришлось вступить в неравный бой и вызвать подмогу. Ограбление удалось сорвать, жильцы остались невредимыми, но оба милиционера погибли.

Это уже совсем переполнило чашу терпения. Тактика анархистов давно известна – им главное постоянная, непрекращающаяся борьба. За что? Да за любой пустяк. Дзержинский решил создать специальный штаб. Вызвал к себе коменданта Кремля Малькова, у которого ещё со времен Петроградского ВРК был опыт подобных операций. Они вместе с командиром полка латышских стрелков Берзиным и комиссаром Озолом составили четкий и подробный план. За несколько дней было дополнительно изучено расположение особняков, занятых анархистами, обследованы подходы к ним, маршруты возможного отступления, произведен внешний осмотр зданий. Но сил не хватало.

Удалось узнать, что в Москву только что прибыл откомандированный из Гельсингфорса Красный советский Финляндский отряд под начальством члена ВЦИК левого эсера Попова. Дзержинский написал ходатайство на командующего округом: «Просим Вас названный отряд откомандировать в полное наше распоряжение, дабы не пользовались силами его для других целей».

К ночи 12 апреля операция по ликвидации «Черной гвардии» была окончательно подготовлена. Все особняки анархистов одновременно были окружены. Им за подписью Дзержинского был направлен ультиматум:

«Всероссийская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией предлагает вам в течение пяти минут сдать все имеющееся у вас оружие, в противном случае с вами будет поступлено, как с врагами Советской власти».

Штаб «Черной гвардии» на Малой Дмитровке поначалу оказал яростное сопротивление, открыв беспорядочный огонь из пулеметов и даже горного орудия. Но после нескольких ответных артиллерийских выстрелов анархисты бежали. В доме был найден большой арсенал и склады драгоценностей, вина, продуктов.

В «Доме независимых» на Поварской пришлось взорвать ворота, после чего оборонявшиеся также сложили оружие. Когда вошли, обнаружили следы свежего бурного застолья. Здесь и там виднелись пустые бутылки с отбитыми горлышками из-под водки, дорогих вин, коньяка. Под ногами хрустело стекло. По роскошному паркетному полу расплывались вонючие, омерзительные лужи. На столах и прямо на полу валялись разные объедки, обглоданные кости, пустые банки из-под консервов вперемешку с грязными, засаленными игральными картами. Обивка на мебели была распорота и изорвана в клочья, как и дорогие обои. В одной из комнат на сдвинутых столах громоздилась целая куча награбленных ценностей – золотых часов, ожерелий, портсигаров, колец, сережек, пачки денег. За что боролись?

Упорное сопротивление оказали анархисты из группы «Братство» в доме на Донской улице в Замоскворечье, сложившие оружие только в середине дня. Там тоже пришлось применить артиллерию.

Остальные особняки сдавались после нескольких выстрелов, а то и вовсе без оных. Словом, в течение одной ночи «черная власть» в Москве была ликвидирована, около шестисот человек арестовано. Идейных, как и ожидалось, среди них было мало, а вот людей с уголовным прошлым, завзятых налетчиков и убийц, которых опознали граждане, и бывших офицеров довольно много. Десятки из сопротивлявшихся были убиты и ранены. Не обошлось без жертв и среди красногвардейцев. Легкое ранение в руку получил и непосредственно руководивший штурмами Дзержинский.

О событиях этой ночи разнеслось немало враждебных слухов, которые подхватила, а то и инициировала меньшевистская и эсеровская печать. Их стоило спокойно опровергнуть. Дзержинский пригласил к себе журналиста газеты «Известия» и с самого начала твердо заявил:

– Мы ни в коем случае не имели в виду и не желали вести борьбу с идейными анархистами. И в настоящее время всех идейных анархистов, задержанных в ночь на 12 апреля, мы освобождаем, и если, быть может, некоторые из них будут привлечены к ответственности, то только за прикрытие преступлений, совершенных уголовными элементами, проникшими в анархические организации. Идейных анархистов среди лиц, задержанных нами, очень мало, среди сотен – единицы. А остальные о Кропоткине и Бакунине слыхом не слыхивали.

Подождав, пока интервьюер аккуратно запишет сказанное, Дзержинский не торопясь, размеренно, словно диктуя, продолжил:

– Но мы имеем сведения, что вожди контрреволюции хотят воспользоваться преступными элементами, сгруппировавшимися вокруг групп Федерации, для выступлений против советской власти. Подтверждением этого являются даже мотивы, которыми руководились анархические группы при выборе особняков. Они занимали стратегические пункты – как раз против наиболее важных советских учреждений. Поэтому мы имели основание предполагать, что этими якобы анархическими организациями руководит опытная рука контрреволюции. В инструкциях точно указано, в каком именно районе следует занимать особняки. Подобные инструкции были отпечатаны во многих экземплярах и найдены у многих лиц. Вот полюбуйтесь…

Чтобы не быть голословным, Феликс протянул руку за одной из бумаг и едва удержался, чтобы не скривиться от боли. Только прищурился. Но это было не так заметно. Не привык ещё. Рана была не глубока, но покой все же требовала. Воспользовался другой рукой и зачитал:

«1. Найти особняки в районе Мясницкой улицы и переулков Гудовского, Малого или Большого Харитоньевского.

2. Найти особняк в районе Неглинного проезда, против Государственного Банка.

3. Моховая улица, № 6. Тут пометка – разузнать все насчет дома.

4. Пречистенская набережная, особняк найти напротив А.Д.».

И, заметьте, тут даже пририсованы пушки. Другие адреса тоже снабжены характерными комментариями. Вот смотрите – «Охраны в доме нет», «охраны нет», «охрана есть немногочисленная». Это что? Это зачем? В помещении одной из групп обнаружено предписание сменить местопребывание и найти особняк, который бы находился на углу улицы, чтобы обладать лучшим стратегическим положением.

Да что там! В ту же ночь, когда мы проводили свою операцию, группа анархистов заняла ещё один особняк, а на протест хозяев, требующих разрешение от советской власти, ими было отвечено, что советская власть еле дышит. Вот и пришлось нам дыхнуть посильней! Нужны ещё доказательства? Они есть. Мы будем продолжать с должной энергией довершение начатого дела по