Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

на Всероссийский съезд Советов делегатов тоже были анархисты. А ещё всевозможные эсеры – левые, максималисты, центристы и ещё отдельно украинские, а ещё просто меньшевики, и меньшевики-объединенцы, меньшевики-интернационалисты, и, конечно, беспартийные…

Дзержинский прямо как в воду глядел, распорядившись поставить пост у здания комиссии «Молоко детям». Его попытались захватить прямо в день открытия съезда. Это были не просто анархисты, а партизанский отряд синдикалистов, прикативший вслед за правительством из Петрограда. Часовой смог только прибежать и сообщить о налете. Наглость была столь очевидна, что ВЧК даже не успела принять свои меры – перепугались уже сами московские анархисты и жестко приказали залетной «братве» освободить особняк.

В эти же дни произошло и ещё одно событие, заставившее понервничать председателя ВЧК. Переселился в Москву и бывший наркомвоенмор Павел Дыбенко со своим отрядом, дезертировавшим с фронта из-под Нарвы. Свердлов его тут же арестовал и даже поставил вопрос о расстреле. Приехавшие вместе с командиром балтийцы в ответ поймали и чуть было не расправились с председателем ВЦИК. Вовремя подоспела подмога.

21 марта на коллегии ВЧК пришлось рассмотреть вопрос «О покушении матросов на жизнь Свердлова». Но, учитывая прежние заслуги Дыбенко и просьбу самого Якова Михайловича, постановили: «Широко опубликовать об аресте Дыбенко, а тех, кто пытается освободить его до суда, считать врагами и изменниками народа». Матросов разоружили. А затем Ленин распорядился вовсе простить недавнего председателя Центробалта. Исключили из партии и отправили всех на фронт.

А на третий день бурного съезда Дзержинскому прямо в зал бывшего Дворянского собрания доставили странную телеграмму из Петрограда: «Шевара нас продал, факты налицо, жду экстренного разрешения принять самые суровые крайние меры, как к нему, так и к его приспешникам и старым охранникам… Он желает меня убить… Ваш Поляков».

Феликс поначалу принял это за пьяный бред подгулявшего матросика. Но тут же связался с Петроградской ЧК, нашёл Урицкого. Тот сказал, что ему об этом ничего не известно. Он примет меры. Отыщет этого Полякова, который в общем-то ему не подчиняется, и сообщит в Москву Дзержинскому.

Уже наутро выяснилось, что Поляков без всякой санкции по своему разумению взял и арестовал начальника КРБ и его сотрудников, сам по-быстрому провел какое-то «следствие», но главное, что Шевара уже вчера был застрелен якобы при попытке к бегству. Эта весть привела спокойного Дзержинского в негодование. Кто такой Поляков?! Попадись он ему сейчас! Шевара буквально накануне дал понять, что располагает какими-то крайне важными материалами, и сразу был уничтожен. Не очень похоже на совпадение…

Какое имел право этот недавно присланный командир отряда матросов вершить правосудие над сотрудниками ВЧК?! Это что, тоже анархия?

Но нет, Поляков – не анархист, а левый эсер. И прислан в ВЧК не кем-нибудь, а Свердловым. Просто прикомандирован. Его отряд по-прежнему числится за Наркоматом военных дел. Нет, это вовсе не случайность. Урицкий подчеркнул, что Поляков без малейшего раскаяния гордо заявил ему, что раскрыл и «придушил гидру контрреволюции, пробравшуюся в ВЧК». Сказал, что сам по приезде в Москву доложит всё Дзержинскому.

Но сразу по прибытии отряд Полякова проявил свой нрав так, что пришлось докладывать о его бесчинствах на коллегии. Одного матроса пьяным задержала милиция, а второй был арестован за стрельбу на улице и ранение извозчика. Может, нечто подобное было и в Петрограде? Поляков заметал следы и убрал Шевару? Но нет, о подобных происшествиях знал бы Урицкий.

Коллегия постановила: «Отряд расформировать, поручить Секретариату совместно с товарищами Черновым и Евсеевым произвести строжайшую выборку из людей отряда; непригодных удалить, виновных и преступных предать суду, остальных причислить к общему отряду Комиссии, причем состоявших в отряде Полякова не назначать в качестве разведчиков». Однако у самого Полякова нашлись защитники.

Вот когда пригодился стоявший в соседнем зале запыленный рояль. Первые ноты зазвучали робко и тихо. То ли утратили былую беглость и уверенность давно не касавшиеся клавиш пальцы Феликса, то ли сам инструмент, очнувшись от долгой медвежьей спячки, удивленно реагировал на нежданные прикосновения. Но уже через минуту мелодия Огинского окрепла и взвилась под своды зала. В приоткрытых дверях с умилением замер «господин курьер» Сорокин.

Но музыкальная пауза продлилась недолго. В зал забежал дежурный и сообщил о вооруженном нападении на чекистов.

Выяснилось, что группа сотрудников, с целью проверки зашедшая в чайную под названием «Отрада», тут же попала под обстрел. Один из них был убит. Сопротивление было подавлено. Задержанный на месте владелец чайной Мгалоблишвили оправдывался, что якобы ждал прихода бандитов, за которых и принял чекистский отряд. При этом глаза его все время бегали, руки дрожали. Так же неубедительны были и объяснения двух стрелявших Гигашвили и Джакидзе, а при обыске в чайной был обнаружен значительный арсенал оружия. Следствие быстро выявило и факты вымогательства, торговли спиртом, кокаином, опием и оружием, причем ещё недавно принадлежащим государству.

Это уже была не «Отрада», а «отряда», точнее банда, шесть человек из которой коллегия ВЧК приговорила к расстрелу. Кроме Гигашвили и Джакидзе это были заведующий Штабом по сформированию маршевых отрядов Красной армии Яковлев, его помощник Герасимов, писарь того же штаба Абрамов и служащий меблированных комнат Федотов. Все их имущество и деньги были реквизированы. После дополнительной проверки еще несколько человек было арестовано за спекуляцию, из Москвы этапом высланы на родину ещё некоторые из грузин – владельцев питейных заведений, возбуждено дело против всего Штаба по сформированию маршевых отрядов.

По ходу выяснилось и происхождение опия. Дзержинский уже не удивился – след опять привел к анархистам. Оказалось, запасы наркотика были конфискованы у товарищества «Кавказ и Меркурий» по подложному ордеру Моссовета отрядом во главе с членом ВЦИК Горбовым. Они обещали его сжечь, а на самом деле стали активно распродавать. При этом не только сами грабили, но и подначивали население, внушали мысль, что большевики их обманывают, говорят о равенстве, а забирают все себе, а вот мы, анархисты, с вами делимся.

Эту «песенку» Дзержинский слышал и в Петрограде при ликвидации пьяных погромов. Невзирая на его членство во ВЦИК, он отдал приказ арестовать Горбова, у которого были обнаружены золотые изделия и деньги. Однако за него тут же, прямо на коллегии ВЧК, вступился другой анархист и член ВЦИК Ге-Гольдберг, заявив, что Горбов плоть от плоти из рабочих, страдал за революцию, побывал в ссылке, пользуется авторитетом в среде анархистов и потому его следует немедленно освободить.

Одновременно Полукаров доложил о собранном по заданию Дзержинского материале. Коротко и обстоятельно:

– Анархистов в Москве где-то около двух тысяч человек. Точную цифру установить невозможно. К ним причисляют себя многие откровенно криминальные