Инженер Империи. Дальний Рубеж - Виктор Ступников

человека, знающего наши оборонительные слабости. Этого более чем достаточно для внезапного ночного нападения. Они не штурмовали бы стену. Их цель была бы другая — прокрасться по указанным Яном тропам, поджечь всё, что горит, посеять панику и уйти до того, как мы опомнимся. Идеальная диверсия.

План созрел мгновенно, холодный и безжалостный, как лезвие гильотины.

— Капитан, — я повернулся к Немирову, и он по моему тону понял, что приказ будет необычным. — Они пьют и чувствуют себя в безопасности. Они ждут рассвета или условного часа для атаки. Мы не будем их ждать.

В его глазах мелькнуло понимание, а затем — мрачное одобрение.

— Мы идем к ним? — в его голосе не было ни страха, ни сомнений, лишь готовность.

— Мы идем к ним, — подтвердил я. — Но не все. Только ваша пятерка и я. Мы не будем с ними драться. Мы сделаем то, в чем они сильны. Мы устроим диверсию.

Я обратился к Диме:

— Ты запомнил, где именно сидел Ян?

— Так точно, ваше сиятельство. У большого валуна, с краю.

— Отлично. Ваша задача, капитан, — проникнуть в лагерь и взять Яна. Живым. Он нам нужен для ответов. Остальные… — я посмотрел на темные пятна на плаще Немирова, — обеспечат тишину на пути к нему. Я создам отвлекающий шум на другом конце лагеря.

Холодная пустота внутри меня загудела в предвкушении. Она рвалась наружу, и сейчас я дам ей волю.

— Что будешь делать? — тихо спросил Немиров.

— Напомню им, что в этом лесу есть кое-кто пострашнее нас, — я повернулся и быстрым шагом направился к оружейной. — Собирайте группу. У нас мало времени.

Через десять минут мы, семеро теней, скользили по ночному лесу. Я шел за Немировым, и холодная сила уже струилась по моим венам, обостряя чувства. Я видел каждый переплетенный корень, слышал каждый шорох, каждое дыхание ночи. Лес, обычно враждебный, сейчас казался союзником, прикрывавшим нас своей темнотой.

Вскоре мы услышали их — громкий хохот, пьяные возгласы, звон металла. Пахло дымом дешевого табака и жареным мясом. Они даже не пытались скрыть свое присутствие.

Немиров жестом развел группу. Пятеро его людей растворились среди деревьев, как призраки. Он кивнул мне и указал рукой в направлении, противоположное тому, где, по словам Димы, сидел Ян.

Я кивнул в ответ и двинулся в обход лагеря. Моей целью была большая поляна с другой стороны от их стоянки. Мои ладони горели ледяным огнем.

Я вышел на край поляны, оставаясь в тени деревьев. Лагерь был прекрасно виден. Они действительно неслись. Кто-то спал, кто-то играл в кости, кто-то чистил оружие у костра. Сердце заколотилось чаще. Где-то среди них сейчас двигался Немиров.

Пора.

Глава 18

Я закрыл глаза и отпустил внутренний лед. Он хлынул наружу, но не яростным потоком, а тонкой, контролируемой струей.

Я сосредоточился на влаге в воздухе, на росе на траве, на испарениях от земли. И приказал им сгуститься. Я использовал почти половину своей маны на этот фокус.

Сначала никто ничего не заметил. Лишь через пару минут один из наемников у костра поднял голову и недоуменно посмотрел по сторонам.

— Эй, что-то холодно стало, а? — пробурчал он.

Его сосед флегматично потянулся к брошенному на земле плащу.

Вот тогда я и сделал это.

Из ничего, из сгустившегося ночного воздуха, прямо посреди их лагеря, начал падать снег. Крупные, пушистые, неестественно белые хлопья в разгар не самой теплой, но все же не зимней ночи. Они кружились в свете костров, ложась на плечи спящим, тая на раскаленных доспехах, заставляя пьяных головорезов задирать головы с тупым удивлением.

— Что за черт? Снег? Летом? — раздался чей-то пьяный возглас.

Сначала они смеялись. Потом смех стал нервным. Потом кто-то первый крестясь отшатнулся от падающего с неба холода.

— Это колдовство! — пронесся испуганный шепот. — Лесные духи! Твари!

Паника, которую я сеял, была не громкой и яростной, а тихой и разъедающей, как яд. Они хватались за оружие, но не видели врага. Они пялились на падающий снег, и суеверный ужас сковывал их пьяные мозги быстрее любого мороза.

Идеальное отвлечение.

Я видел, как на другом конце лагеря, у того самого валуна, мелькнула тень. Две фигуры — одна сопротивляющаяся, другая с сильной и точной хваткой — бесшумно отступили в лес. Немиров справился.

Я отпустил контроль. Снегопад прекратился так же внезапно, как и начался. Оставив после себя сорок перепуганных, дезориентированных и абсолютно уверенных, что на них напала нечисть, наемников.

Я уже повернулся, чтобы уходить, когда мой взгляд упал на край поляны. Там, в самой гуще теней, стояла Фигура. Высокая, худая, одетая в лохмотья, сливающиеся с лесной мглой. Я не видел ее лица, но чувствовал на себе ее взгляд. Взгляд был тяжелым, древним и полным… любопытства.

Это была не тварь. Не человек. Нечто иное.

Мы смотрели друг на друга через поляну, залитую теперь лишь лунным светом и замешательством наемников. Длилось это всего мгновение. Затем Фигура медленно, почти величаво, отступила на шаг назад и растворилась в темноте, словно ее и не было.

Кто это был? Наблюдатель? Союзник? Еще один враг?

Но сейчас было не время для размышлений. Я отступил от поляны и помчался назад, к нашей стене, к нашим людям, где меня уже ждал пленный предатель с ответами. Ответами, которые нам были нужны позарез.

Легко и бесшумно, как тень, я преодолел оставшееся до стены расстояние. Ночной лес, еще несколько минут назад бывший союзником, теперь казался наполненным чужими, враждебными взглядами. Каждый шорох, каждый треск ветки отзывался в памяти образом той самой Фигуры — высокого, худого существа в лохмотьях, чей древний и любопытный взгляд пронзил меня насквозь.

Кто? Что? Зачем? — вопросы крутились в голове, но я гнал их прочь. Сейчас — не время. Сначала — Ян. Затем — все остальное.

Ворота бесшумно приоткрылись, впустив меня, и так же бесшумно захлопнулись. На небольшом мощёном пятачке перед кузницей меня ждала группа. Немиров, непроницаемый, как скала, его люди — уставшие, но довольные, и в центре — фигура в грязном, помятом камзоле, с мешком на голове и руками, туго скрученными за спиной. Ян.

Рядом стояли двое стражников с зажжёнными факелами, бросавшими неровные, пляшущие тени на стены. Воздух пах дымом, потом и страхом — тонким, кислым запахом, исходившим от пленного.

— Живой, — доложил Немиров, кивнув на