Сказы казачьего Яика - Владилен Иванович Машковцев

1931 год у Магнитной горы был поистине годом Гугеля. Почти каждый день докладывал Я.С. Гугель по телефону Серго Орджоникидзе о работах на Магнитострое. Напряженная обстановка была на строительстве флютбета плотины. Морозы и ветры мешали строителям, тормозили бетонирование. Американские специалисты предлагали соорудить для возведения фундаментов бетонолитную мачту. Наши специалисты во главе с начальником строительства плотины М.Н. Степановым решили провезти эстакаду, а бетонирование осуществляли без тепляков, экономя время и материалы. Я.С. Гугель бывал на плотине ежедневно. Его дорогая бобровая шапка посерела от цементной пыли, а красное кожаное пальто потрескалось. Живой, общительный, с ироничным проницательным взглядом, он быстро стал любимцем молодежи, строителей.

5 апреля 1931 года флютбет, т. е. водосливной комплекс плотины, был завершен. Плотина вступила в строй, была признана специалистами сооружением законченным и надежным. Я.С. Гугель предложил отметить главенствующую роль молодежи в строительстве плотины, присвоить ей имя IX съезда ВЛКСМ. Но молодежь стремилась к делам более крупным и значительным… Еще 1 февраля 1931 года Магнитогорский райком ВЛКСМ обращается к Я.С. Гугелю с письмом, в котором просит передать строительство домны № 2 в руки комсомольцев, молодежи… «Комсомол в строительстве Магнитогорского завода, – говорилось в письме, – до сего времени являлся и является ударной бригадой стройки. Комсомольцы плотины, домны, ЦЭС, горы, ЦМК и других комсомольских молодежных бригад показывали подлинные образцы героизма в борьбе за план. Сейчас мы решили взять один из ответственных объектов строительства – домну № 2, построить ее силами комсомольцев и молодежи под руководством технического персонала и на ней показать подлинные большевистские темпы и высокое качество работ, обеспечив этим выполнение приказа партии по строительству Магнитогорского завода».

28 мая 1931 года Я.С. Гугель подписал приказ о передаче комсомолу строительства домны № 2. Процитируем этот документ: «Приказ № 325. Магнитогорский комсомол решил строить крупнейшую домну в мире. Чтобы комсомол мог выполнить взятое на себя обязательство – приказываю: строительство домны № 2 с 1 июня выделить в отдельную хозрасчетную единицу. В двухдневный срок из имеющегося комсомольского состава укомплектовать штат домны № 2 техническим персоналом, бригадами клепальщиков и сборщиков.

Начальник Магнитостроя – Гугель».

А как злободневны до сих пор высказывания Я.С. Гугеля о недооценке быта рабочих. «Комсомолец-монтажник, колхозник, плотник, печник или штукатур, приехавший на Магнитку, – писал Я.С. Гугель, – рассматривал себя зачастую как герой, свою поездку на Магнитострой он считал поступком героическим. В значительной степени так оно и было. Перед ним, охваченным энтузиазмом, раскрывались перспективы самоотверженной борьбы на одном из самых передовых форпостов социалистического наступления. Парикмахер, портной или сапожник энтузиазмом, как правило, не заражались. Перспектив героических подвигов у них не было. Были только трудности более острые по сравнению с насиженным местом. Соблазнов на Магнитострое для них было мало. Мы не учли этого обстоятельства, не создали для них нужных стимулов. Главенствовал лозунг: “Домну – в срок!”

– Домну – в срок! – приказывали мы на митингах, на собраниях, в газетах… “Домну – в срок!” – сияло на светящихся транспарантах.

Можно было значительно улучшить социально-бытовые условия, но многие организации и люди, обязанные заниматься этим делом, прятали свою несостоятельность за этот лозунг. Нужно, впрочем, отметить, что и само население Магнитостроя, целиком подчинившее свою жизнь стройке, не требовало создать сносные культурно-бытовые условия. Считалось даже “неприличным”, “несоциалистичным” уделять в такое время слишком много внимания личным удобствам. Это притупляло наше внимание к тому, что являлось предпосылкой успешной борьбы на тягчайшем участке…»

Но даже и при тяжелых бытовых условиях трудовой энтузиазм молодежи не угасал. Историки И.Ф. Галигузов и М.Е. Чурилин отмечали в книге «Флагман отечественной индустрии» (М., 1978 г.), что ряды ударников росли неуклонно: «В мае 1930 года их насчитывалось 2438 человек (28,5 процента всех строителей), в октябре – 6832 (38 процентов). В феврале 1931 года их удельный вес возрос до 40,7 процента, а в октябре – до 64 процентов. Ударники показывали замечательные образцы самоотверженного труда, увлекая за собой всех строителей… В августе 1931 года рекорд арматурных работ установила бригада В. Ульфского. Через два дня этот рекорд побила бригада В. Поуха. Замечательно трудились на сооружении Коксохима бригады плотников Дмитрия Зуева и Гашибулы Мазетова. На строительстве первой домны отличились арматурщики бригады Антона Калье, клепальщики Марка Богатырева, монтажники Василия Ишмакова и многие другие коллективы. Высокое мастерство показывала бригада огнеупорщиков коммуниста П. Пузанова, укладывая за смену по 3500 кирпичей вместо 700 по норме…»

Из процитированного отрывка мы выпустили абзац о рекорде бригады бетонщиков Хабибуллы Галиуллина на строительстве коксохима. Во-первых, самого Хабибуллы Галиуллина тогда не было на Магнитострое, он был в отъезде, в командировке. Бригадой руководил его брат – Хамидулла. Во-вторых, ударничество на Магнитострое 1931 года при всех своих положительных аспектах стало перерождаться в рекордоманию, вредную для здоровья рабочих сверхинтенсификацию труда. Не обходилось и без подтасовок, фальсификации, приписок. Чего не сделаешь, как говорится, для намеченной цели, для рекорда! Историкам и пропагандистам к данным о рекордах тех лет следует подходить вдумчиво, критически, даже с юмором. Нас не должны при этом гипнотизировать регалии ученых, первостроителей… Например, доктор исторических наук А.И. Секерин в книге «Магнитка» (ЮУКИ, 1971 г.) утверждал:

«Молодые энтузиасты показывали немало замечательных примеров трудовой доблести и героизма. Но наиболее примечательным, пожалуй, является подвиг бригады бетонщиков Хабибуллы Галиуллина. На один замес бетономешалки – всего около двадцати секунд! И мы воспринимали это как трудовое достижение бригады за восьмичасовую рабочую смену. Евгений Майков недавно разъяснил, что рекорд был поставлен за восемь часов чисто механической работы бетономешалки, без учета отключений… Значит, на данное достижение в общем было затрачено времени гораздо больше. Другой ветеран Магнитки Виктор Томчук заявил, что кроме того бетономешалку в таких ситуациях загружали иногда наполовину, чтобы быстрее росло число замесов. Но ведь это уже подделка рекорда! При этом была налицо бешеная интенсификация труда».

Такие «достижения» нельзя было повторить, сделать их массовым явлением, школой. Дегероизации эпохи от реальных оценок не произойдет. У бригады бетонщиков Хабибуллы Галиуллина и его брата Хамидуллы и без таких сомнительных рекордов достаточно заслуг. Трудовые подвиги они свершали каждодневно, более значительные. Это относится и к Виктору Калмыкову, всесоюзно известному тогда, и к Людмиле Волнистовой, Елене Джапаридзе, Евгению Майкову, ставшему впоследствии заслуженным строителем РСФСР, генерал-лейтенантом инженерных войск. Разве не более убедителен документ, который хранится до сих пор у Евгения Ивановича Майкова: «Удостоверение. Дано настоящее т. Майкову Евгению в том, что он, действительно, с 23 сентября 1930 года и до окончания постройки плотины работал командиром отряда