Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

— Бедный человек! — вздохнула великанша. — К таким же несчастным, как и сам, ты попал…

И рассказала она, как лесная волшебница напоила ее и великана каким-то напитком, от которого они оба ослепли.

— Горю нашему можно было бы помочь, если бы под рукой была трава, которая слепых делает зрячими, — заметил великан. — В лесу она есть, как слепым искать ее?…

Изжарив овцу, Измаил поужинал с великанами, лег спать, а утром побежал в лес, насобирал и принес в пещеру целую охапку разных трав.

— А ну, попробуйте-ка, — сказал он великанам.

Дрожащими руками принялись великаны прикладывать к глазам траву и долго повторяли:

— Нет, не та… не та…

И вдруг великанша крикнула громко и радостно:

— Свет! Свет! Я вижу солнце, вижу мальчика!

Бросилась она к великану, приложила траву к его глазам, и он сразу прозрел.

— Мальчик, — проговорил он, и слезы потекли у него по щекам, — от счастья, что вижу снова свет, плачу, — сказал он, как бы оправдываясь.

Глядя на великанов, Измаил вспомнил девушек и сказал:

— Я рад, что вы снова видите. Но есть еще несчастные, которым надо помочь…

— Ты говоришь о девушках, обращенных в ланей? — спросил великан. — Дело это трудное, но все же попробуй, мальчик…

Сходил он в пещеру, принес кинжал, лук и колчан со стрелами и, подавая их Измаилу, сказал:

— Стрела из этого лука всегда в цель попадает, а кинжал рубит железо и камни. Владей ими, мальчик, и никого не бойся.

Великанша подала ему кувшин с водой.

— Выпей, мальчик, и не страшен будет тебе огонь, — сказала она.

Выпил Измаил воды, повесил на пояс кинжал, а через плечо колчан, взял лук и, попрощавшись с великанами, направился в лес.

II

Только вошел он в лес, как из-за деревьев показалась старуха — низенькая, безобразная, погрозила ему пальцем и крикнула:

— Эй, куда идешь?

«Волшебница!» — мелькнуло в голове у него, и он готовился было пустить стрелу в старуху, но та уже исчезла, а вместо нее появилась колесница, запряженная огнедышащими конями, которые и помчались на него.

Стрелой пробил он одному коню грудь, и колесница вместе с конями провалилась в расступившуюся землю.

Но сейчас же из кустов выбежали волки, медведи и с ревом набросились на него. Хватил он кинжалом медведя, и все зверье поспешно разбежалось.

Вдруг лес загорелся. Пламя длинными желто-красными языками охватило кустарники, деревья, высоко поднялись черные клубы дыма, и все кругом трещало, гудело. Но Измаил смело вошел в огонь, и он погас, а деревья, кусты стояли по-прежнему, ничуть не опаленные пламенем.

Между тем старуха поспешно убегала по тропинке, и волосы ее развевались по ветру.

— Остановись, остановись! — крикнул Измаил, целясь в нее из лука.

Упала старуха на колени и, простирая к нему руки, вскричала:

— Пощади меня, пощади!

Подбежал он к ней и, замахнувшись кинжалом, крикнул:

— Убью тебя, если ты не превратишь ланей в девушек!

— Все, что прикажешь, сделаю, только не убивай, — прохрипела она и ударила рукой о землю. Из-за деревьев показались девушки и с радостным криком побежали из леса.

Старуха посмотрела на них, горько заплакала.

— И у меня есть дочь-красавица, — вздохнула она.

— Где же она? — спросил Измаил.

— В плену у подземельного царя, — отвечала волшебница и потом умоляюще сказала Измаилу: — Спаси ее! Только ты один и можешь это сделать!

— Я?! — удивился Измаил. — Мне ли бороться с царем подземным?

— Ты все сделаешь, — продолжала старуха. — Своим кинжалом ты разрубишь каменную гору, которая закрывает вход в подземное царство, а вода великанши спасет тебя от огня.

— Значит, ты и великанов ослепила для того, чтобы получить у них кинжал и воду? — спросил Измаил.

— Для этого, — проговорила она и опять заплакала. — Спаси мою дочь.

И стало жаль Измаилу волшебницу, и сказал он ей:

— Все, что могу, сделаю.

Быстро поднялась она, топнула ногой; явились два прекрасных коня вороных; вскочила на одного старуха, а на другого Измаил, и помчались, полетели они степями, лесами, горами и прибыли в громадную песчаную пустыню, и там, где земля сходилась с небом, показалась высокая гора, вершина которой, похожая на купол мечети, засверкала на солнце серебром.

Понеслись кони пустыней, на гору взобрались и, оставив на ней путников, сами куда-то скрылись.

Глянул вниз Измаил. Перед ним, как море, раскинулись бесконечные серые пески; не было видно на них ни деревца, ни лужайки, и зноем дышали они.

— Пора, — сказала ему волшебница.

Ударил он по горе кинжалом, образовалась в ней широкая и глубокая расселина, в которую и спустился он с волшебницей. Шли они в темноте узким проходом. Где-то впереди заблестел огонек, потом вспыхнуло кроваво-красное зарево. К огненному озеру подошли они.

В каменных берегах с шумом клокотала расплавленная лава; жар от нее был так велик, что дышать становилось нечем.

— Скорей руби! — крикнула волшебница, на которой уже начала дымиться одежда.

Хватил Измаил по лаве кинжалом, расступилась она, обнажив каменное дно; быстро пробежали по нему путники, и едва успели выбраться на другой берег, как лава сомкнулась и забурлила с новой силой.

Дальше путь закрывала большая железная дверь, но и ее рассек кинжалом Измаил, и повалились на камни обе половины ее.

За дверью находилась лужайка, покрытая цветами — алыми розами; журчали фонтаны, золотистые птички, величиною с самых маленьких бабочек, порхали по цветам. Над лужайкой висел стеклянный потолок, который поддерживали красивые серебряные колонны, а посредине нее стоял золотой трон, обвитый розами; на нем сидела девушка в белом атласном платье с вышитыми по нему золотыми полумесяцами и звездами; на голове у нее была корона из бриллиантовых звезд.

Девушка была удивительной красоты, только взор ее широко открытых глаз был странно неподвижен.

Старуха пристально посмотрела на нее и воскликнула, отчаянно всплескивая руками:

— Она слепая! Она слепая!

И зарыдала безудержно.

Вдруг со страшным гулом затряслась и расселась земля, из трещины вылез громадный человек с огромными руками, с большими и злыми глазами. Зарычал он, готовясь броситься на Измаила, но тот уже успел всадить ему в грудь стрелу!

— Какими иголками ты стреляешь, мальчуган! — захохотал гигант, но, сделав шаг, другой, зашатался и упал навзничь.

— О-о! — захрипел он. — Знаю я эту стрелу: только у одного великана на земле и была она. Но и у меня найдется оружие!

Пополз он к трещине и бросился в нее вниз головой. Волшебница подбежала к дочери, сняла ее с трона и сорвала с головы ее корону.

— Эти проклятые камни ослепили тебя! — вскричала