Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

— Солнце! Великое солнце!

А у самого слезы текли по щекам.

Девушка лежала в обмороке с плотно закрытыми глазами.

Глянул на нее Ахмет-Бек и увидев на лбу у нее синий полумесяц.

— Немеита! — воскликнул он с удивлением. — Немеита! — повторил он и взял девушку за руку.

Девушка очнулась, открыла глаза и зарыдала.

— О, друг мой, друг мой, — повторяла она.

— Немеита, славная девушка, — ласково проговорил он.

Девушка широко открытыми от удивления глазами посмотрела на него.

— Как ты узнал мое имя? — спросила она.

Ахмет-Бек рассказал ей, как он сначала увиделся с ее отцом и как потом попал в пещеру.

— Сам Аллах привел тебя в это ужасное место, — проговорила Немеита. — Я уже и не думала, что увижу свет Божий…

И, вздрагивая от страха при воспоминании о пережитых ею ужасах, она начала рассказывать, как чудовище с головой быка утащило ее из сада отца в пещеру, приковало на цепь. И только раз в сутки оно давало девушке есть кусок мяса, и в будущем ее ожидала медленная и мучительная смерть.

— Друг мой! — вскричала она, обнимая Ахмет-Бека. — Приведи меня к моему отцу.

— Немеита, — сказал Ахмет-Бек, — я готов исполнить твою просьбу, но как найдем мы твоего отца? Мы вышли из пещеры по другую сторону горы, и где искать дорогу в ханство твоего отца, я не знаю. Идти через гору невозможно, посмотри, как она круто оборвалась!

Взглянула девушка на высокие и неприступные скалы, вздохнула.

— Не печалься, все будет к лучшему, — сказал Ахмет-Бек и, вспомнив, что точно так же еще недавно утешал его волк, горько рассмеялся в душе.

Отдохнув, Ахмет-Бек и девушка отправились в путь — искать дорогу к какому-нибудь городу, чтобы потом пробраться в ханство отца Немеиты.

Много дней, недель шли они степью, питаясь ягодами и кореньями. Наконец пришли в незнакомый город. Были они голодны, и не на что было им купить хлеба: балалайка осталась в пещере, а лишней одежды у них не было.

Первую ночь пришлось им переночевать на базаре под открытым небом, а утром Ахмет-Бек нанялся переносить тяжести, чтобы заработать кусок хлеба.

Не легка эта работа и для здорового человека, а голодный юноша с большим трудом дотянул ее до вечера. Потом за небольшую плату приютился он с девушкой на краю города, в хижине одной старухи, и каждое утро уходил работать на базар и возвращался домой ночью измученный, обессиленный. И печальная, с заплаканными глазами, встречала его Немеита.

День за днем проходила эта тяжелая жизнь, и Ахмет-Бек со дня на день откладывал путешествие в ханство отца Немеиты, о поисках же зеленой птицы он уж и не думал. Только и заботился он о том, чтобы не умереть ему с Немеитой от голода, и работал каждый день с утра до вечера. Еще тяжелее стала жизнь их, когда наступила дождливая пора: работы на базаре сократились, и Ахмет-Беку не раз приходилось оставаться без заработка, а значит, и без хлеба.

В один из таких дней, вечером, сидел он с Немеитой в хижине около потухавшего очага и угрюмо молчал, думая тяжелую думу.

— Зашли мы на чужую сторону, и кто знает, когда выберемся из нее, — проговорила Немеита, вздыхая.

Он не отвечал ей. И вспомнил он о своем отце, о зеленой птице и о нищем, которому халат подарил…

Тихо скрипнула дверь в хижине, и на пороге ее показался странного вида человек: он был весь светлый, как луч месяца, казался воздушным и, подобно тени, бесшумно приблизился к очагу.

С недоумением и страхом смотрели на него Ахмет-Бек и Немеита, а он тихо заговорил:

— Зачем позвал ты меня, юноша?

— Я не звал тебя… я не знаю тебя, — едва слышно прошептал Ахмет-Бек.

А человек странного вида по-прежнему тихо продолжал:

— Я тот самый нищий, которому ты подарил халат… Я пришел отблагодарить тебя за него… Приказывай, я все сделаю…

И едва в голове Ахмет-Бека мелькнула мысль о том, что было бы хорошо очутиться ему с Немеитой у своего отца, как невидимая сила подняла его и девушку на воздух, вынесла из хижины и посадила в серебряную ладью, запряженную стаей журавлей…

Человек странного вида сел на носу ладьи, взял в руки тонкие шелковые вожжи.

Откуда-то появилась старая сова с золотым фонарем в клюве. Ладья чуть-чуть колыхнулась, поднялась и поплыла в воздухе. Глянул Ахмет-Бек вниз, а город был уже далеко-далеко и только вечерние огоньки красными точками чуть мигали в нем и скоро пропали.

Хорошо, чудно было лететь над землей — над городами, деревушками, степями, горами, реками и озерами, погруженными в ночную тьму.

На пути встречались тучки, высоко над ними сияли звезды.

Впереди маленьким месяцем светился фонарик совы.

Ладья начала тихо опускаться, а сова опустилась еще ниже и осветила ярким светом землю.

— Посмотри вниз, — сказал Ахмет-Беку человек странного вида, — там было ханство отца твоей подруги.

Посмотрели на землю Ахмет и Немеита и увидели дымившиеся развалины большого города, и глубокая тоска сжала сердце девушки.

А человек странного вида тихо промолвил:

— Была война… сильный хан напал на слабого хана, разграбил, сжег его город.

— Где же отец мой? — спросила Немеита.

— Погиб в битве с врагами, — ответил человек странного вида.

Горько заплакала девушка.

— Немеита! — сказал Ахмет-Бек. — Я никогда не покину тебя, а мой отец, если он жив, заменит тебе родного отца.

Ладья незаметно поднялась, быстро неслась…

На востоке край неба заревом пожара занялся, потом из-за чуть видного моря поднялся кроваво-красный месяц. Постепенно он бледнел и заблестел золотом. А ладья неслась и неслась в неведомое пространство.

Начиналось утро. Месяц побледнел, прятались звезды…

Описывая круги, ладья опускалась над большим городом, еще спавшим в утреннем сумраке.

Не успел Ахмет-Бек спросить у человека странного вида, что это за город, как та же невидимая сила подхватила его и Немеиту, и они очутились в саду, около журчащего фонтана.

И сразу узнал Ахмет-Бек сад своего отца. Ладья же быстро исчезла, и только фонарик мелькнул золотой звездочкой.

— Немеита, мы дома! — громко и радостно вскричал Ахмет-Бек.

Голос его услышала дворцовая стража, бросилась в сад и, приняв Ахмет-Бека и Немеиту за злоумышленников, окружила их.

Во дворце сделалась тревога, и шум голосов достиг слуха хана, который был тяжело болен и лежал в постели.

После бегства сына еще и другое несчастье случилось с ним: чудесная яблонька перестала давать плоды, а потом совсем засохла.

Хан затосковал,