Люди на карте. Россия: от края до крайности - Владимир Дмитриевич Севриновский

Лестница без перил уходит вверх, в непроглядную темноту. Лучи фонариков высвечивают то черного горца со звездами в бурке и галактикой в голове, то Платона с Аристотелем.

В широком зале, границы которого тают во мраке, притаился старый дрезденский рояль. Ладонь смахивает с крышки густую пыль, и тут же, словно по волшебству, три девушки необычайной красоты начинают петь.

– Unbelievable! – восклицает Левисон, не забыв навести на себя камеру.

– О чем песня? – спрашивает Рашид.

– О войне. У нас много песен про сражения. Тогда их героями восторгались, а живи они в наше время – сочли бы серийными убийцами…

Девушки смолкают. Новую песню затягивают мужчины.

Мусор хрустит под ногами операторов. Совсем близко перезваниваются трамваи ничего не подозревающего города. Прячусь за стеной, чтобы не попасть в кадр. Этот визит запланирован и утвержден, у операторов похмелье, Лев повторяет дежурные слова восхищения, которые он расточал с равной горячностью и тибетским, и перуанским ламам.

Отчего же эта минута кажется такой поразительно, до дрожи, настоящей? Сегодня наша команда не слишком приятных, постоянно ссорящихся людей совершила маленькое кинематографическое чудо. Мы поймали кусочек подлинной жизни, который теперь, множась, разлетится по всему миру.

Искусство фиксера

– Девушки в хиджабах – на рок-концерте? На сцене? Ты не должен вести туда британцев! Почему? Да потому, что не должен!

Рашид почти кричит, возбужденно шагая из угла в угол.

Я тоже на взводе – ответственный за безопасность забыл все деньги группы во Владикавказе. Надо срочно слать за ними водителя. Вдобавок я четыре часа провисел на телефоне, договариваясь с чеченскими бойцами без правил, а съемку внезапно перенесли с вечера на утро.

– Не беспокойтесь, завтра на спарринге накажем вашего ведущего за нерешительность, – ободряет меня по WhatsApp некий «Зелимхан ММА».

– Ничего заранее не готовить! – ревет Лев.

– Мне нужен детальный план на ближайшие три дня! – грохочет режиссер. А безопасник участливо спрашивает:

– Скажи, Влад, если мы будем критиковать Кадырова, тебя за это не убьют?

По его лицу видно – гибель фиксеров, в отличие от гибели напарников, не способствует высоким рейтингам.

Выходим с Даяной из гостиницы. Она звонит на стадион – купить билеты на футбол. Швейцар в малиновой фуражке взволнованно машет руками:

– Не верьте им, все бесплатно! Подождите пять минут!

Он ныряет в дверь, и вскоре действительно возвращается с бесплатными билетами для всей съемочной группы.

– Okay, sure, sure… – бормочет в трубку Даяна. И, обращаясь ко мне:

– Отменяй бойцов без правил.

– Совсем?

– Совсем. Ребята устали, и завтра будут отдыхать до полудня.

– Но ведь я договорился. Дважды!

– Ты так и не понял? – холодный взгляд из-под очков. – Искусство фиксера в том и заключается, чтобы всех кидать. Срывать сроки, переносить встречи, а потом на них вовсе не являться, если того потребует режиссер. Но сохранять со всеми хорошие отношения, чтобы повторить то же самое со следующей телегруппой.

Я плюхнулся в машину и в бессильной ярости ударил кулаком по приборной панели.

– Что, и тебя достали англичане? – спросил есаул и понимающе потянулся за бутылкой.

Стуча зубами о граненый край, я залпом выпил стакан – впервые за много лет.

Вокруг сгущалась тьма. Англичане давно спали – кроме одного оператора, который бродил по холлу и, должно быть, пытался вспомнить, кто ему вчера поставил фингал под глазом. А русская часть экспедиции пила водку. Я горланил казачьи песни, есаул достал флешку с «Металликой», и все мы ощущали себя братьями и единым народом.

Рок-концерт в Грозном

– Мы и не представляли, что такое бывает в Чечне! Разве рок у вас не запрещен?

Молодой чеченец пристально смотрит на удивленного Левисона и изрекает с невозмутимостью британского лорда:

– Как говорил Ахмат-хаджи Кадыров, и невозможное возможно!

Лев с хвостом из операторов движется дальше. Рашид опасливо оглядывает клуб в поисках девушек в хиджабах с электрогитарами и, не найдя их, облегченно идет следом.

– Но ведь, кажется, это слова Димы Билана? – спрашивает кто-то из зрителей. Но остряка нелегко сбить с толку:

– Если даже какой-то Билан это пел, неужели сам Ахмат-хаджи не мог так сказать?

На сцену тем временем поднимается старая гвардия, еще в СССР лабавшая запрещенный «Пинк Флойд». Начищенные ботинки отбивают ритм. Седой солист поет негромко, с хрипотцой, но каждое слово разносится по всему залу:

We don’t need no education

We don’t need no thought control

No dark sarcasm in the classroom Teacher,

leave them kids alone…

И пестрые ряды грозненцев подхватывают:

Неу! Teacher! Leave them kids alone!

All in all, it’s just another brick in the wall.

– Прекрасная сцена! – шепчет режиссер. – Жаль, что не пойдет.

– Но почему?

– Ты хоть представляешь, какие роялти надо уплатить, чтобы в передаче была эта песня?

Старых рокеров сменяет фолк-группа. Фолк-группу – маленький щуплый металлист, рычащий в микрофон, как бешеный медведь. Рашид, давно порвавший с музыкой истовый мусульманин Рашид смотрел на сцену, не мигая. Губы его шевелились, беззвучно повторяя слова, пальцы перебирали невидимые струны. Наконец он не выдержал. Рванулся вперед, чуть ли не силком выхватил гитару и запел. О далекой Америке, родных карачаевских горах и, конечно, молодой любви, о которой так и надо петь – громко, искренне, под одобрительные хлопки девочек в хиджабах и девочек без хиджабов, и, кажется, не было в тот миг на всем Кавказе более счастливого человека.

Гостеприимство с автоматом

Приехали. Блокпост на границе Чечни и Дагестана за поворотом, – сообщил я по рации. – Все как вы хотели – и автоматы, и укрепления.

Машины остановились на узкой горной грунтовке. Сеялся мелкий снег. Операторы перетряхивали сумки в поисках теплых вещей. Один отложил в сторону белый халат с монограммой отеля «Грозный-Сити», у другого из багажа, словно пучок укропа, высунулись кисти молитвенного коврика. Лев и Рашид переминались на морозце, сжимая привычные камеры.

– Лучше сперва мне пойти, – предложил я. – Кто знает, как они отреагируют на иностранцев, да еще с камерами. А меня там знают. Я быстро объясню, что к чему.

– Ну уж нет, – отрезал режиссер. – Нужна опасность. Пусть на них кричат, пусть наставят пушку. Ты, главное, гарантируй, что они не застрелят Лева.

Я обещал, и путешественник с верным напарником отправились вперед – прочь от фиксеров и продюсеров, крикливого режиссера и шеренги сопровождающих машин. Лев шагал навстречу неизвестности, как в