Системный Творец - Александр Сорокин

Я отвечал за третьего. Пока Эдварн координировал атаку, я активировал «Меткий бросок». Вся сила «Закалённой Плоти», вся концентрация воли перетекла в руку. Топор вылетел, сверкнув в тусклом свете, и сочным щелчком угодил волку в открытую пасть, пробив горло и перерубив позвонки. Зверь свалился без звука.

Всё заняло меньше пяти секунд. Три стража были мертвы, даже не поняв, что подверглись нападению.

Тело чудовища-дерева перед нами всё ещё пульсировало остаточной энергией, но свет внутри него был тусклым, почти угасшим. Он был уязвим.

— Кэрвин, прикрывай! Остальные — на него! — скомандовал Эдварн.

Лучник занял позицию, его взгляд метнулся по периметру, выискивая угрозы. Мы же впятером обрушились на Оплот.

Здесь не нужна была тонкость, лишь сила и скорость. Мы били по одному и тому же месту — в основание, где толстые корни уходили в землю. Эдварн использовал «Боевой Размах», его топор со свистом врезался в древесину, оставляя глубокие, сочащиеся зелёной жижей раны. Брэнн и Лиор работали методично, как дровосеки, валящие вековой дуб. Их топоры взлетали и опускались в чётком, смертоносном ритме.

Я присоединился к ним, вкладывая в каждый удар всю ярость и отчаяние. Мой Топор в руках пульсировал — Мимио вкладывал в удары всю свою энергию, всю свою ненависть к этому извращению жизни. Древесина трескалась, ломалась, из ран хлестала едкая, обжигающая слизь.

Оплот затрепетал. Из его расщелин вырвался не гул, а тонкий, пронзительный визг, похожий на скрежет стираемого стекла. Он пытался шевелить корнями, но мы рубили слишком быстро.

И тогда Эдварн нанёс финальный удар. Он вложил в него всю мощь своего тела, взревев от напряжения. Его топор, окутанный лёгким сиянием умения, глубоко вошёл в сердцевину монстра.

Раздался оглушительный хлопок, и Оплот рассыпался. Не упал, а именно рассыпался на тысячи сухих, безжизненных щепок и потухших камней. Зелёный свет погас. От могучего монстра осталась лишь куча мусора и тлеющая воронка в земле.

Наступила тишина. Гулкая, звенящая тишина, нарушаемая лишь нашим тяжёлым дыханием. Мы переглянулись. На лицах товарищей застыл не триумф, а мрачное удовлетворение от хорошо выполненной работы. Первая кровь. Первая победа. Мы сделали это. Бесшумно. Идеально.

— Следующий. — без эмоций произнёс Эдварн, указывая взглядом на следующую цель. — Двигаемся пока аура держится.

Мы снова растворились в полумраке, оставив позади лишь кучу трупов и щепок. Мы были тенями, серпами смерти, косящими стражей апокалипсиса одного за другим.

Тактика работала. Словно хорошо смазанная машина, мы двигались от цели к цели. Выжидали. Наблюдали за ритмом. Находили окно. Набрасывались на стражу, уничтожая её в считанные секунды слаженными, безжалостными атаками. Затем обрушивали всю свою ярость на беззащитного в этот момент Оплота.

Второй. Третий. Четвёртый.

Каждая точка давалась чуть тяжелее предыдущей. Аура амулетов слабела, её дрожание становилось всё заметнее. Мы тратили силы. Силы тела, силы воли. Но мы шли вперёд, ведомые одной целью — спасти город. Спасти тех, кто остался за стеной.

Пятый. Шестой. Седьмой.

Руки затекали от постоянной работы топором. Доспехи натирали до крови. В воздухе стоял постоянный запах гари, смерти и едкой древесной смолы. Но мы не останавливались. Мы были одним организмом, шестью сердцами, бьющимися в унисон.

Восьмой.

Он оказался самым сложным. Его охранял не медведь и не волки, а огромный, искалеченный кабан с клыками, похожими на кривые мечи. Его почти не брала сталь — древесный панцирь был слишком толстым. Пришлось импровизировать. Пока Брэнн и Лиор отвлекали его, я зашёл сзади и ударом «Меткого броска» поразил единственное уязвимое место — подколенный сустав, не прикрытый корой. Чудовище рухнуло, и Эдварн добил его, всадив топор в глазницу. Оплот был уничтожен. Но мы потратили на него слишком много времени. Слишком много сил.

И вот он. Девятый. Последний.

Он стоял чуть в стороне от остальных, на небольшом возвышении, словно генерал, наблюдающий за полем боя. Он был самым большим из всех, его кора была темнее, а исходящее от него давление — почти физическим. И стражу у его подножия составляли не три, а пять заражённых зверей: три матёрых волка и два гигантских, покрытых колючими наростами ворона с размахом крыльев в несколько метров.

Мы залегли в последнем укрытии — глубокой воронке от взрыва. Наши амулеты едва теплились. Маскировка вот-вот должна была развеяться.

— Последний рывок, — выдохнул Эдварн, и в его голосе впервые за всю операцию прозвучала усталость. — Работаем по схеме. Быстро и…

Он не договорил. Потому что в этот момент ритм дал сбой.

Девятый Оплот, в отличие от своих собратьев, не стал дожидаться полного истощения. Он начал новый призыв, едва оправившись от предыдущего. Зелёный свет в его недрах вспыхнул яростно и преждевременно. И в этот же миг один из воронов, самый крупный, резко повернул свою уродливую голову в нашу сторону. Его остекленевшие глаза, похожие на куски мутного зелёного льда, уставились прямо на меня. Прямо через дымку амулета. Он что-то заподозрил. Учуял. Увидел.

Раздался пронзительный, леденящий душу вопль — не тревоги, а ярости. И всё понеслось в ад.

План рухнул в одно мгновение. Стража не отвлеклась. Она атаковала.

Два ворона взмыли в воздух, их тени накрыли нас. Три волка с низким рыком рванули вперёд, сметая всё на своём пути.

— К бою! — заревел Эдварн, и его крик был полон не команды, а отчаяния.

Аура амулетов погасла окончательно. Мы снова стали видимыми. Шесть смертельно уставших людей против пяти разъярённых чудовищ и просыпающегося Оплота.

Начался хаос.

Кэрвин выпустил стрелу в ближайшего ворона. Она вонзилась ему в шею, и чудовище с писком рухнуло в стороне, хлеща крыльями по земле. Но это не остановило остальных.

Лиор и Брэнн встретили волков. Звук удара топоров о кость и древесную броню слился в один сплошной грохот. Один из волков успел вцепиться Брэнну в плечо, прежде чем Лиор не снёс ему голову. Брэнн, рыча от боли, отшвырнул тушу и ринулся на другого.

— Рагварт! Прикрой! — крикнул Эдварн, отражая лапу одного из волков, нападающего на него.

Но было уже поздно.

Последний живой ворон, тот самый, что первым нас заметил, спикировал не на Эдварна. Он камнем упал на Рагварта. Мечник поднял щит, но удар был чудовищной силы. Когти, похожие на кривые кинжалы, пронзили сталь и плоть, вырывая кусок щита и руки вместе с ним. Рагварт закричал — коротко, страшно — и рухнул на колени. Ворон клювом добил его, пробив