Люди на карте. Россия: от края до крайности - Владимир Дмитриевич Севриновский

В Москве была жара под сорок градусов, и Кася учила меня спасаться от нее, сворачивая язык в трубочку. Она готовила безумно прекрасные блюда с горчичным маслом и рисовала абстрактные картины, которые посвящала собственным месячным. А потом мы отправились на Алтай, и там было божественно. Трудноизлечимые болезни, которые Кася нахватала за годы странствий, проходили сами собой, ее щеки наливались румянцем, она уже почти забыла о злополучном йоге и его дурацком учении. Три недели пролетели стремительно, как сон. И вот Кася собралась улетать на родину, в Варшаву. Я смотрел на ее сияющее здоровьем лицо и был горд, что сумел наконец избавить подругу от разрушительного влияния эзотерических шарлатанов далекой Индии.

– Никогда, никогда я больше не буду связываться с гуру, садху и прочими учителями, чье название заканчивается на «у»! – щебетала она, и ее слова лились бальзамом на мою душу. – К черту подозрительные учения, от которых один только вред! Я теперь люблю Россию и все русское. В Польше я обязательно прочту всего Рериха, Блаватскую и полный цикл книжек про анестезию. А потом вернусь на Алтай и поселюсь там в просторной двухэтажной юрте из самого экологически чистого материала в мире.

– Это из какого? – спросил я озадаченно.

– Из дерьма, – по-маркесовски ответила Кася, одарив меня на прощанье самой лучезарной из своих улыбок.

Операция «Стерва»

Монахи сидели широким полукругом, вполголоса напевая мантры. Я оставил ботинки у входа и вошел, стараясь не шуметь. И все же ближний монах приоткрыл глаз, оценивающе взглянул на меня и, прервав медитацию, попросил денег.

– Да, здесь вам не Тибет, – проворчал я, спускаясь по ступеням храма.

– И даже не Непал! – добавил незнакомый голос.

Я оглянулся и увидел круглолицего парня примерно моего возраста, который в траве у забора скатывал легкий спальник.

– Они еще и за ночлег деньги берут!

Незнакомец закинул на плечи тощий рюкзачок

и представился:

– Марк. Но лучше зови меня Барлогом.

Зря я обижался на Иволгинский дацан. В тот момент он мне подарил одного из лучших друзей.

Выйдя за ворота, я шагнул было к автобусной остановке.

– Ты что! – возмутился Марк, направляясь к трассе. – У меня и денег-то нет.

– В гостинице, что ли, оставил? – спросил я, и тут же понял, что сморозил глупость.

– Никаких гостиниц! – воскликнул мой спутник. – И никаких денег!

– Откуда ты так едешь?

– Из Москвы.

– Без единой копейки?

– Когда ничего нет, ты и потерять ничего не можешь, – рассудительно заметил Барлог.

– Как же ты в таком случае питаешься?

– Изумительно! – ухмыльнулся он.

И вправду Марк отнюдь не был похож на измученного голодом аскета. Перехватив мой взгляд, он довольно кивнул:

– Самый большой недостаток путешествий без гроша в кармане – это постоянное обжорство. Сейчас, погоди.

Он нырнул в булочную у дороги, и через пару минут вышел из нее с батоном, от которого тут же откусил приличный кусок. Я решил к нему присоединиться и отломил горбушку.

– Вечно не знаешь, когда перепадет в следующий раз, вот и отъедаешься от пуза, – чавкая, пояснил Марк. – А угощают часто. Иной раз в ресторане после закрытия так налопаешься, что потом сутки на еду смотреть не можешь. Но приходится. Вдруг завтра голод, а я не обедамши…

Тут он застопил машину, и вскоре мы уже были в Улан-Удэ, а еще через полчаса – в отдаленном районе города, больше напоминавшем деревню.

– Вписка где-то здесь, – заявил Марк так, будто чувствовал ее запах. – Только номер дома я забыл. Будем проверять всю улицу.

Он позвонил в ближайшие ворота. На них распахнулось окошко, в котором возник озадаченный глаз.

– Добрый день! – расцвел улыбкой Марк. – Не здесь ли живет стерва?

Глаз от удивления расширился. Затем окошко с лязгом захлопнулось.

– Наверное, не здесь, – догадался Барлог.

Видя мое недоумение, он пояснил:

– Вписка тут у девчонки одной, по прозвищу Стерва.

После нескольких бесплодных попыток калитка очередного дома распахнулась, и перед нами предстала светловолосая девчушка лет четырнадцати.

– Скажите, девушка, вы случайно не Стерва? – спросили мы с Барлогом в один голос.

– Да вроде бы нет, – засмущалась незнакомка.

– Тогда пустите переночевать двух путешественников!

Через минуту мы уже бросили рюкзаки на пол маленькой чистой комнаты.

Следующие два дня пролетели как сладкий сон. Сперва мы часа три чинили старый замок на воротах. Потом еще дольше не могли починить ворота, сломавшиеся в ходе починки замка. Наконец, на торжественной премьере отремонтированного замка и ворот мы заперли всю семью, а проклятый замок сломался окончательно. Затем под покровом ночи мы стырили с соседней стройки здоровенный деревянный столб, чтобы напилить из него дров для бани. В свободное от этих важных дел время мы успели скорешиться с неформалами на местном Арбате и монахами из соседнего дацана, которые готовили невероятно вкусные горячие позы.

На беду мать ненастоящей Стервы и ее сестренки каждую третью ночь работала в магазине. Едва за ней захлопнулась калитка, как проживавшая в доме бабка тут же начала нас выпроваживать. При этом она выглядела такой смущенной, что мы с Барлогом решили выяснить причину ее негостеприимства. После долгих расспросов бабка призналась:

– Старая я уже стала, глухая. Боюсь, ночью девки к вам прибегут, а я и не услышу.

Видно, мы с Барлогом вели себя настолько прилично, что она опасалась лишь того, что нас изнасилуют две малолетние сибирские тигрицы.

– Не волнуйтесь, бабуля. Мы сумеем за себя постоять, – гордо ответил я.

Так мы остались еще на день.

Вечером была баня. Мы сидели в парилке и строили планы великого броска до Владивостока.

– Знаешь, Марк, – говорил я, отхлебывая из бутылки холодное пиво, – четыре месяца назад я решил, что вернусь

в Москву к первому сентября и буду искать работу. А теперь думаю: ну ее к черту! Успеется.

– Погоди. Там, кажется, что-то звенит в предбаннике, – ответил Барлог.

И действительно, на скамейке надрывался мой мобильник, который я включил на всякий случай. Уже завтра мы должны были покинуть город и отправиться в долгое путешествие вне зоны досягаемости сети, банкоматов, хороших дорог и прочих отвратительных благ цивилизации.

– Добрый день, Владимир Дмитриевич, – раздался в трубке голос моего бывшего шефа. – У меня к вам есть одно предложение. Приступать надо в начале сентября. Вы сами-то где?

– В Улан-Удэ, – машинально ответил я.

Так, без порток, но с мобильником в руке, я начал свою карьеру финансового директора.

На следующий день мы прощались с неформалами. Они играли, кто на чем горазд, а я бегал с протянутой шапкой. Потом медяки превратились в две