Люди на карте. Россия: от края до крайности - Владимир Дмитриевич Севриновский

Дорожный знак посреди леса я заметил издалека и поначалу не удивился – вездесущие гаишники ухитрялись оставить следы даже на полузаброшенных колеях, по которым проберется не каждый внедорожник. Я подошел ближе и остолбенел – на жестяном квадрате был изображен мертвый безлиственный лес с насаженными на обнаженные верхушки деревьев человеческими черепами…

Тропинка петляла между озерами, и я свернул к одному из них. Стояла особая таежная тишина, сотканная из мириадов едва различимых звуков. Я с наслаждением скинул тяжелые ботинки, разделся, и тут в живом молчании леса отчетливо послышался смех и короткая фраза, сказанная то ли ребенком, то ли молоденькой девушкой. Я оглянулся, хотя и так знал, нет здесь никого и быть не может. Просто шелест веток, плеск воды и крики птиц на мгновение слились в нечто новое. Должно быть, так появились легенды о русалках.

Я вошел в теплую воду и поплыл, каждой клеточкой тела ощущая, что мир избыточно прекрасен – настолько, что эту красоту невозможно вместить человеку. Я старался удержать в памяти и лес, и озеро, и людей этого далекого края – с их необычной культурой и тяжелой пьяной яростью, непомерным раздолбайством и бескорыстной готовностью помочь любому страннику. Все это просачивалось между пальцами, как вода, терялось безвозвратно, но я плыл вперед и был счастлив.

Ящик давно наполнился рыбой, но старик продолжал вытаскивать из воды блестящие извивающиеся тела. Вызволял из веревочной ловушки жабры уснувших, освобождал безнадежно запутавшихся – и бросал их на дно лодки.

– Ты не смотри, что сейчас дождь. Завтра все будет иначе. На новолуние вся жизнь на Земле меняется. И погода, и животные, и люди. У щуки об эту пору такой жор бывает – может троих разом заглотнуть. Потом днями лежит на дне, переваривает… Ну вот и все. Иногда поставишь сеть километра на полтора. Думаешь – нельзя ее полностью выбрать.

А она все равно когда-нибудь заканчивается, как и все на этом свете. Завтра по хорошей погоде дальше пойдешь. Ты думаешь, Азас посмотрел? А ты его вовсе не видел.

Так, только нижнюю протоку. Говорят, если обогнуть берег и подняться на гору Змеиную, с нее можно разом оглядеть все озеро, все его девять островов. Или нельзя. Кто знает…

Двухэтажная юрта из экологичного материала

Как и все женщины, к которым я испытывал особую симпатию, Кася была сумасшедшей. Впрочем, большинство людей поражены той или иной разновидностью безумия. Сами подумайте: разве можно в здравом уме тратить жизнь на нелюбимую работу или общение с дураками? К счастью, Касино помешательство было куда более обаятельным. Вдвоем мы попадали во множество приключений, однако все они были в рамках законов природы. Но стоило мне хоть на десять минут отлучиться, как из неведомых нор в пространстве выползали духи, колдуны, целители и прочая нечисть, которая успевала бесследно скрыться аккурат перед моим появлением. Колдун, вызывающий пророческие видения, превращался в торговца туристическими безделушками, а великий философ – в мелкого прохиндея. Хотя я и подтрунивал над Касиными увлечениями, но втайне радовался им, ведь путешествие без тайн – что индийская еда без пряностей.

Проведя вместе несколько месяцев в Гималаях, мы расстались. Я вернулся в Москву, а Кася отправилась вглубь Индии, постигать премудрости йоги. И не просто тривиальные махи ручками-ножками или дыхательные практики – их она давно знала назубок, но таинственные эзотерические учения, например как выводить душу из тела. Зачем добровольно покидать такое хорошенькое тело, я понять не мог, и при расставании меня тяготили дурные предчувствия. К сожалению, они оправдались.

Через несколько месяцев Кася написала, что связалась с таинственным (ну разумеется!) гуру, который полон сакральных знаний, но пугает ее и заставляет делать жуткие вещи. И что она разрывается между недоверием и желанием приобщиться к эзотерическим практикам. Тут я уже забеспокоился всерьез и первым делом направился к своему другу Вите, знатоку йоги, тай-чи и всех на свете единоборств.

– Пусть немедленно уходит, – ответил Витя, задумчиво почесав ухо пальцем ноги. – Йога передается от сердца к сердцу, и если ты учителю не веришь, он тебя ничему хорошему не научит.

Я немедленно пересказал это Касе и получил обескураживающий ответ:

– Не волнуйся, все уже в порядке. Это мое глупое подсознание меня подводило. Теперь я полностью доверяю учителю и не верю себе.

Все попытки вразумить ее были тщетны. Еще через полтора месяца Кася тяжело заболела. Странный гуру ее тут же бросил, а врачи потребовали, чтобы она немедленно покинула Индию и отправилась для восстановления здоровья в страны с благоприятным климатом. И я знал, что ей предложить. Есть в России уголок, который летом и ранней осенью становится самым прекрасным в мире. Здесь белоснежные горы, как в Гималаях, но в свежую вкусную воду из бесчисленных ручьев не надо добавлять обеззараживающие пилюли. Здесь обширные леса, как в Южной Америке, но в них не таятся скопища ядовитых гадов и повстанцы с плантациями коки. Сюда стремились в поисках Шамбалы, но в священных местах не караулят на каждом углу алчные гуру. Это место – Горный Алтай. Лучше всего, мне кажется, волшебную силу Алтая описал Александр Лаэртский, который завершил долгую песню с перечислением разнообразных житейских трудностей мудрыми строками:

Чтоб решить проблемы эти,

Надо мне сходить на б….и

Иль поехать покататься

По Алтаю на лошадке.

И действительно, одно из наиболее духоподъемных воспоминаний у меня связано с тем, как я медленно ехал на мерине по узкой алтайской тропке и зачерпывал на ходу целые пригоршни ягод жимолости с окрестных кустов, в то время как конь ощипывал нижние ветки. Но в самые прекрасные места Алтая на лошади не попадешь. Туда нужно идти пешком через перевалы, и благородная усталость после долгого перехода удесятеряет счастье от многочисленных чудес, которые в конце концов открываются путнику.

Все это я немедленно изложил Касе, и она, к моей радости, согласилась. Вскоре я уже встречал ее в Москве – сильно похудевшую, но с тем же огоньком в широко распахнутых глазах.

– Я готовилась к нашей поездке, – сказала она. – У меня была анестезия.

И она протянула мне аляповатую книжку с заголовком Anastasia авторства небезызвестного Владимира Мегре. Я горько вздохнул. Попадание в Индию книги о звенящих сибирских кедрах и босоногой красавице, учащей шептаться с огурцами, можно было объяснить только