Долгие Дороги - Дэн Марко

вида собственного чада. Видеть его таким… непривычным для него самого, было чуждо. Он хотел попытаться как-либо помочь ему, сказать что-то в своё оправдание, защитить свой титул, но ничего из этого просто не могло сойти с его губ…

Протянув руки, лучник медленно обнял Ашваттхаму, к удивлению, последнего. Это было единственное, что немолодой учитель мог сделать. Эта была его кровь, его частица души. И видеть её страдания для него было невыносимо. Он хотел помочь ему, но… просто не знал как.

– Прости меня. Прости… за всё.

Лишь только сейчас, он почувствовал, как сильно дрожала земля под их ногами…

Глава 16.

…

(За несколько часов до этого.)

Стоя на широком балконе второго этажа, выданного ему дома, Даниэль смотрел на распростёртую перед его взором картину подземного города. Ориентация дня и ночи размывались под толщами земли, даже наличие часов не помогало свыкнуться с постоянным ощущением бесконечной ночи. В каком-то роде, это только подчёркивало красоту и умиротворённость этого места. Будь он освещён дневным солнцем, его вид более бы напоминал древние, криво построенные или несуразные развалины. Скрывающая недостатки тень была немного лучше. Даже зная об этом факте, ничто не преуменьшало удивительное чувство покоя, витающее в этом прохладном, немного спёртом воздухе.

Поношенный костюм, лишь приблизительно казался белым. Грязь, пыль и пепел мало что оставили от технологического облачения. Не смотря на автоматическое охлаждение тела, пот всё ещё застаивался на теле Даниэля. Даже не смотря на подготовку и тренировки, в мыслях учёного всё ещё витали мечты о горячей ванне и тёплой постели. Воспоминания о доме и работе в лаборатории, приятным стуком сердца отзывались в его теле. Каждая маленькая деталь его обыденной жизни вдруг стала иметь смысл для него. Он скучал по гулу вентиляции в помещениях, треску люминесцентных ламп, знакомым лицам друзей и коллегам. Он скучал по тому спокойствию, которое толком не ценил.

Давнее желание быть подобным тем героям из книг, прочитанных им в детстве, столкнулось с реальностью трудностей проходимого пути. Частичка наивности в холодном и расчётливом уме сотрудника РИСИ сыграло свою роль в его жизни. Сны из детства сбылись не в том в виде, в котором он рисовал их раньше.

Если бы десять лет назад ему сказали, что его отправят в мертвую пустыню, где жестокий безумец наденет на его шею ошейник смерти, а по пятам за ним будет охотиться чудовище, способное разорвать претеританта на части, быть может все его мечты о героизме закончились в тот же момент. Но зная собственное упрямство, на вряд ли он прислушался бы к подобным речам. Никаким доводам не удалось затушить тот маленький, но яркий огонёк ребяческого героизма.

Может быть, именно поэтому он продолжает этот опасный путь? Может быть память об этих мечтах, о клятве самому себе приблизиться к образам тех великих персон, противостоящих судьбе в стародавние времена, даёт ему стимул противостоять ей в новом, современном мире. Стать героем не ради славы или почёта, а чтобы доказать в первую очередь самому себе, что люди обычные, слабые ещё способны на подвиги, способны оставаться сильными духом.

Преданность себе, взывающая как гордость, так и отчаянье. Осознание этого вкупе с трудностями на его пути, вызывали улыбку почти ребяческую на губах уже взрослого учёного. А с губ с поэтической грацией, незаметно для самого себя слетело слово, странным образом связанное со всеми этими мыслями:

– Данте. – почти шёпотом проговорил он.

Вергилий. Человек с холодным сердцем, умом преступного гения и помыслами столь же туманным, сколь и пугающими, не смотря на все те возникшие странности, назвал себя именно этим именем. Сколько Даниэль не пытался понять мотивы обладателя этого таинственного голоса из динамика, сравнение с комедией Данте Алигьери, никак не выходило у него из головы.

Будучи человеком читающим, он помнил множество историй, в которых герою предстояло пройти тяжёлый путь, дорогу определяющую его судьбу или даже судьбу чего-то большего. И на протяжении истории, героя обучала некая мудрая фигура – наставник. Помогая советами или упрёками, он таким образом, приводил героя к его цели.

Вергилий, римский поэт, посланный Беатриче, возлюбленной Данте, дабы проводить её суженного сквозь Ад и Чистилище, прямиком к вратам Рая. В этой поэме, образ Вергилия также был представлен в качестве соратника и учителя для молодого Данте, наглядно показывая ужасы грехопадения. Таким образом, он становился важной фигурой всего повествования, если не вторым действующим лицом.

Старик же, приказывающий ему через микрофон, был мало похож на наставника или тем более соратника, которому бы Даниэль доверил свою жизнь, несмотря на то что фактически она и так находится в его руках. Угрозы и принуждение в купе с садистским обращением с человеческой жизнью, никак не могли соответствовать образу Вергилия, заложенного в «Божественной Комедии».

Мысль о том, что этот мужчина на самом деле является претеритантом, проекцией души непосредственно самого римского поэта, сразу же отпадала. Обучение оных современным технологиям являлось крайне непросто задачей, а изменение характера, тем более было невозможно.

И всё же для него, это было уместной аналогией. Где мудрый Вергилий ввёл неумелого Данте сквозь Геенну Огненную. Единственное сходство состояло в том, что место, по которому ступали мозолистые ноги Вестерфозе, было слишком идентично той самой Геенне, с одной лишь разницей – здесь нет даже грешников. Настолько пустой и мёртвый мир, что одно пребывание здесь сравни вечности мученичества в одиночестве…

Одиночество. То чувство, что преследовало Даниэля с самого начала его пути и только усугубилось после смерти Айзека. Даже не смотря на присутствие здесь такого великого героя, как Дрона, ощущение пустоты как внутренней, так и внешней, никуда не уходило. Это было похоже на кошмар, приснившийся в детстве, как самым главным страхом было остаться одному наедине с огромным пустым миром.

Придя же в чудный подземный город, томящийся под останками былой цивилизации, носящим имя древней минувшей империи он увидел здесь людей, живых и дышащих. Печальная ирония – два мёртвых мира стоят один на другом, меж которых вынужден доживать остатки своих жизней, заменяя свою разбитую душу новой реальностью, такой лучшей и полной надежды, что кажется слишком нереальным для всего этого.

И посреди всего этого ужаса находится Даниэль, пришедший сюда из иной вселенной, с иными мыслями с иными целями, чем те, что есть у желающих здесь людей. Он чужой. Он никогда не сможет стать одним из них, никогда не сможет по-настоящему понять их, никогда не сможет найти здесь свой покой. Среди всей это благодати, ему не суждено найти своё место.