Сделка - Лисса Джонс

Она пыталась дозвониться до Кая, чтобы узнать причину Васькиного поведения, – но тот лишь кинул смс-ку, где написал, что плохо себя чувствует и перезвонит через пару дней.

Все это очень-очень сильно не нравилось Карине.

– Эй, крошка… – Карина садится полубоком, отчего одеяло падает на кровать. – Вась… Ну дело же вообще не в этом. Я все пытаюсь вокруг да около подойти к вопросу «Что случилось?». Третий день носа не показываешь из комнаты.

– Угу.

– Вась, ну что с тобой происходит? Только не говори, что ничего. Последний раз ты отказывалась готовить… Аж никогда. И не запиралась тут на двое суток, пропуская пары без уважительной причины. Драмы больше по моей части, а не по твоей.

Карина пытается шутить и думает о том, что нужно было захватить с собой ведро мороженого, но в этот вечер она была на взводе из-за решения поговорить с Василисой и забыла заехать в магазин.

Она даже была готова признаться в том, что они все подстроили. Только вот Карина совершенно не представляла, как скажет Васе, что та провела свою первую ночь с парнем из-за спора. Надеялась на то, что Никольская не будет обижаться весь четвертый курс, но как только ставила себя на её место, надежда сразу испарялась.

– Ты когда-нибудь чувствовала себя непробиваемой дурой? – Хрип Васи выводит Карину из задумчивости. Сама Василиса все еще смотрит на дождливый Лондон двухсотлетней давности на экране.

– Бывало иногда. А ты разве нет?

– В этот раз я себя чувствую… – Василиса переводит взгляд на подругу. Поздний вечер и полумрак спальни скрывают от Карины припухшие веки Никольской, но голос всегда становится предателем в минуты откровения. – Я никогда не рассказывала об этом моменте… Ты же не знаешь, почему мне так не нравится Кирилл?

– Не-ет, – тянет Карина. – А при чем тут он?

Глупое сердце дает осечку, когда Вася говорит про Кира. Карина ревнует его ко всем! Ко всем девчонкам из клуба, ко всем посетительницам, ко всем, кто строит ему глазки! А сам Воронов вечно ведет себя так, будто его забавляет ее ревность.

Однако еще больше Троянской становится не по себе, когда Вася, совсем собравшись в клубок, вдруг снова перепрыгивает с темы на тему: с Воронова на воспоминания о детстве.

– У меня от таких, как он, прививка. Когда я училась в школе, каждый год ездила в летний лагерь на творческую смену. Лет шесть подряд. Июль, море, вечерние дискотеки и конкурсы. Костры, гитары, и все, чем могут похвастаться лучшие лагеря юга. Полная свобода. Родители отдавали меня туда каждое лето на три недели. Когда я закончила десятый класс… – Василиса хмурится и пару секунд кусает губы перед тем, как продолжить. – Это была последняя возможность побыть там в качестве ребенка. Последнее школьное лето перед взрослой жизнью.

Карина отчетливо представляет картинку: побережье Черного моря, жара, чернильно-черное небо с россыпью звёзд, запах соли и свободы. Отряды, девизы и медленные танцы с самыми красивыми мальчиками смены.

Ее родители покупали путевку в такой лагерь. И это стало лучшим воспоминанием о школьных каникулах.

А Василиса тем временем продолжает рассказ. Сиплым голосом признается в том, что она, оказывается, была влюблена.

– И я с ума сошла в то лето. Влюбилась не в мальчика из какого-нибудь отряда. В диджея смены. По нему сохли все девочки от первого до десятого отрядов. Он был студентом какого-то университета, а летом подрабатывал на сменах… – Кривая горькая усмешка вместо веселой или грустной улыбки изгибает ее губы, а голос вдруг становится тверже. Карина никогда не слышала от Василисы слов, столь сильно пропитанных сарказмом.

– Он был такой… Из этого типажа. Красивый. Наглый. Яркий. Весь такой очаровательно-плохой. А нам казался идеалом. Всем почему-то кружит голову ублюдочность, да? Я не была исключением. Знаешь, я вообще была… не такая, как сейчас. Я не носила юбки и платья. Я бегала с ребятами на дикие пляжи, ходила в кедах, даже хотела набить маленькую тату на руке.

Карина не отвечает – ей кажется, будто ледяная ладонь сдавила гортань. Только сглатывает, слушая дальше.

– К несчастью, я была сорванцом, а не спокойным подростком. И я ему тоже… Хотелось бы сказать, что понравилась, но до сих пор не знаю, что это было. Спор? Развлечение? Азарт? Без понятия.

– Он что-то сделал?

Василиса с шумом втягивает воздух и так же шумно выдыхает перед тем, как ответить.

– Отношения были строго запрещены. Но мы… Я была в первом отряде. Он был старше года на четыре. Мне вскружило голову его внимание. Иногда после отбоя он приходил к нашему корпусу. Мы сбегали на пляж и целовались до утра. Все казалось таким… настоящим. Ну, мне точно казалось. Он был просто идеалом для подросткового романа.

– Сколько тебе было лет?

– Семнадцать. К концу смены поцелуи стали перерастать… Ну, знаешь, мы просто лежали в его комнате. Мне казалось, что это любовь! – Она восклицает громче, чем матушка Элизабет в фильме причитает по какому-то поводу. – Идиотка малолетняя. Хотя, видимо, мозгов у меня так и не прибавилось.

– У вас что-то было?

Скажи нет. Скажи нет, пожалуйста, Вась! Я же не знала! Блин, почему ты раньше не рассказала, а?!

Вина грызет Карину и, до крови прикусив язык, она слушает дальше.

– Не совсем. Я попросила, чтобы это произошло не в лагере. Ведь мы же и после смены будем вместе – я была в этом уверена. Тогда он сказал, что уже не маленький мальчик и не может просто так ждать. Пару раз я видела, как он ходил в обнимку с вожатыми и дико ревновала. Я просто… Ненавидела себя. Знаешь, девочки иногда ночами делились историями. Я слушала и вроде тоже так хотела, но была еще не готова. Удивительно даже, что не повелась на его разговоры! Но все равно согласилась на другие варианты.

Карина смотрит на персиковое постельное белье – и видит, как собственные пальцы перебирают ткань пододеяльника, чувствует, как глаза печёт.

И как теперь сказать ей, что Кай тоже с ней был из-за игры?!

– Я хотела, чтобы ему было хорошо. Так хотела, чтобы ему – блин, ему – было хорошо со мной! Все началось с очередной дискотеки. Кто-то пронес дешевую выпивку. Мы пили совсем немного, но смелости у меня изрядно прибавилось. Он увел меня к себе в комнату, и мы начали… Ну, с рук, понимаешь?

Карина молча кивает и сглатывает. Боится, что