Инкуб - Rugiens_Ursus

Люпин провёл рукой в сторону рейнджеров, только что вернувшихся из плена.

— Эти наши братья и сёстры — каждый из них сложил бы голову и душу в бесславной смерти, прирезанный на жертвенной площадке ради призыва демонов. Меня невозможно упрекнуть в любви к дроу, а то, что вышел такой курьёз, — это лишь игра наших богов. Если я скажу, что я их посланник, вы мне не поверите, но приходите в храм в первый день весны, и вы убедитесь в этом всецело.

Гомон поднялся, но в целом настроения были хоть и смешанными, но позитивными. От торговли эльфы отгородились не от хорошей жизни, а от того, что пройти сотни километров между деревнями было просто смерти подобно в такие морозы без магии. Проворачивать такое могли лишь друиды и паладины, собственно, они и являлись теми нитями, что стягивали общество эльфов воедино в период холодов.

Под вечер Ариэль и Сирена зашли к Люпину, пытаясь что-то разузнать, но получилось как обычно. Их явно отправили ветераны и молодняк соответственно. Нетерпеливые смертные одинаковы во всех расах и во всех мирах, поэтому инкуб относился к такому с поистине ангельским терпением.

Кстати об ангелах: довольно интересную информацию он нарыл в библиотеке, а потом и из Тенебриса. Видимо, его предположение о невозможности разума при нулевом хаосе было ложным. В памяти этого мира было несколько упоминаний существ, которые по описанию были порядком и дисциплиной в абсолюте: андрогинные, вытянутые. Вот только для смертных они были смерти подобны, буквально. Ведь одно из таких существ вошло в память народов как образ смерти, мрачного жреца.

К нему, по иронии, восходят все школы некромантии. Второй такой персонаж обнаружился, когда инкуб начал копать в историю оракула. То, что из себя представляла эта машина по описаниям, — практически идеальное когнитивное сооружение без своей воли, с чётко поставленной задачей и абсолютно без собственных амбиций. Вещь… Нет, всё же существо, столь неподверженное влиянию демонов, что, по-хорошему, проще повлиять на мир вокруг, чем на эту штуку. Как хорошо, что оно само взлетело на воздух. Хотя… А само ли?

— Эй, Тенебрис, а была ли тут какая-нибудь империя некромантов или что-то такое? — спросил инкуб по ментальному каналу.

— Хм… Ну… Вообще, я знаю лишь пару ниточек об этом. Это предание старше самого старого из ныне живущих драконов этого мира. Да и получил я его из уст драколича…

— Драколича? Это что ещё за зверь?

— А… Ну да… Постоянно забываю, что ты слишком молод. Драколич — это дракон, который отринул путь драконьего рода и перешёл под крыло смерти. На первых стадиях он просто дряхлеет внешне, как и любой некромант, а после смерти — и поверь, естественная смерть дракону никогда не грозит — он превращается в очень мстительный сгусток некротической плоти, костей и чистой магии смерти. Опасны, ненавидят демонов даже больше, чем живых, ненавидят вообще любое мельтешение. Последнего такого сожгли коллегиально, когда он разинул рот на сокровища, принадлежавшие моему пра-пра-пра-пра-пра-прадеду. В результате этот древний дракон убил трёх иерархов из металлических и двух из рода цветных. Дед тогда выжил, один из немногих, был опалён смертью, но сокровища сохранил.

— Прикольно… А как ты пообщался с этим?

— Ну… Примерно так же, как ты сейчас со мной. Но на самом деле я нашёл бракованную филактерию. Просто похоронил его по соглашению глубоко в подземье, чтобы его никто не трогал.

— А ты благороден.

— Не льсти, мальчишка. Я взял все знания старого волшебника, что смог усвоить, и поклонился учителю за них, как подобает. Без благодарности даже самый горделивый далеко не уйдёт.

— В общем, сейчас таких не существует. По крайней мере, они прикованы там, где их никто не сможет найти. Допустим. Так вот, откуда они взялись?

— Да… В общем, традиция такой магии, как и химерологии, как и алхимии, пошла из времён до современных летописей. После, кстати, в этом мире появились дроу и люди, а до этого были только дварфы и эльфы. По косвенным свидетельствам произошёл прорыв хаоса. И знаешь, чем больше я общаюсь с нашим общим знакомым под стеной, тем больше мне кажется, что это главный организатор всего этого.

— Думаешь?

— Лишь анализирую. Род Призывателей с тех времён и существует. Ну… в том виде, который мы знаем. До этого они были кончеными садистами и правителями всего подземья.

— Вау… То есть Консэтис — это, по сути, наследница очень древнего правящего рода всех дроу?

— Ну… У дроу всё как всегда. Смог сказать, что ты главнее, и подтвердить это силой и интригой — значит, прав. За тысячи лет их правления там наверняка было столько вывертов судьбы и мозгов по стенкам, что род прерывался полностью по несколько раз, но внешне всё было чинно, красиво, благородно. Классика дворцовых интриг. — иронично заметил дракон.

— А раньше там кто правил?

— В смысле? — недопонял вопрос Тенебрис.

— Ну… Как и сейчас, во главе женщины?

— Нет. В начале этого цирка там было примерно равное распределение, даже чуть больше в сторону мужчин. Потом было принято решение ослаблять мужчин друг друга, когда подземье уже было освоено более-менее. Ну а дальше дроу устаканились по численности и пространству и теперь тысячи лет просто перераспределяют силы и добытые ресурсы по тысячному кругу. Впрочем, думаю, Консэтис может это изменить. По крайней мере, то, что она творит твоими руками, очень похоже на попытку выйти на новый фронтир. Хотя если совсем уж глобально брать, то даже так, основной блок управляющих должностей занимают мужчины дроу, женщины просто интригуют лучше, но опять же, когда в тебя летит огненный валл, интриги тебе не особенно помогут. Поэтому военные структуры, не важно, магические или сугубо воинские — сосредоточие мужчин. Те же мастера клинка это вообще то высшая аристократия с полными правами, и замечу добиться успеха в этой сфере можно исключительно личным упорством и сотнями лет практики.

— Каждый раз, общаясь с тобой, я чувствую себя тупицей.

— Зато ты харизматичный! — ехидно отметил дракон.

Глава 21

Инкуб.

Глава Двадцать Первая.

Марш великолепного кошмара.

Инкуб ощущал, как его сущность трепещет от предвкушения, от сладостного восторга, что рождался из успеха его коварной авантюры. Под сводами храма собрались почти все жители деревни — чуть больше тысячи эльфов, за исключением горстки молодняка и детей, что пока оставались за пределами этого зловещего действа.

Храм ещё хранил следы былого величия. Тонкий аромат лесных трав медленно вытеснялся сладковатым, почти удушающим кума́ром, что мягко