Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

предельного расширения понятия «жилищные отношения», Ю. Г. Басин в этой части неосновательно сузил понятие отношений собственности. Продолжаю считать, что понятие «жилищные отношения» может быть взято на вооружение лишь тогда, когда отношения по использованию жилья опосредуются юридически отношениями, носящими не абсолютный, а относительный характер. Нужно, однако, признать, что позиция Ю. Г. Басина и его единомышленников получила в этом вопросе поддержку разработчиков Жилищного кодекса РФ.

Другая теоретическая посылка Ю. Г. Басина, которую я также не разделяю, в известной мере противоположна только что рассмотренной, но в то же время является ее продолжением. В одной из статей, опубликованных в сборнике «Гражданское законодательство Республики Казахстан»[130], Ю. Г. Басин предпринял попытку сформулировать такое понятие права собственности, под которое можно было подвести не только вещное право собственности в его традиционном понимании, свойственном континентальному европейскому праву, но и иные права, в том числе право интеллектуальной собственности. Здесь автор тяготеет к англо-американской системе права, в которой в понятие права собственности вкладывается более широкое содержание, нежели в континентальном праве. И этой попытки я не разделяю. На первый взгляд, она призвана укрепить позиции права собственности в системе правовых понятий, а на деле ведет к размыванию понятия права собственности. В этой части я также согласен с критикой, которую Ю. Г. Басину адресовал О. С. Иоффе[131]. Путь, на который вступил Ю. Г. Басин, достаточно спорен. Отсюда не так далеко и до признания права собственности на бездокументарные ценные бумаги и до признания возможности их виндикации. Не думаю, чтобы сам Ю. Г. Басин был бы обрадован теми выводами, которые могут быть сделаны из его теоретических посылок.

Нетрудно заметить, что целый ряд теоретических положений, выдвинутых Ю. Г. Басиным, особенно в последние годы его творческого пути, я не разделяю. В первую очередь эго относится к попыткам внести существенные изменения в сложившуюся как в российском праве, так и в праве Республики Казахстан систему правовых понятий.

Уместно ли писать об этом в статье, посвященной памяти ученого, к которому испытываю уважение? Уверен в том, что уместно, как уверен и в том, что сам Ю. Г. Басин решительно возражал бы против попыток навести на него стерильность, чем бы они ни мотивировались. Если он нас слышит (а это никому не дано знать!), то испытывает удовлетворение, оставаясь в рабочем строю наравне со всеми, а в чем-то, возможно, и опережая нас.

ПАМЯТИ А. С. ПАШКОВА (1921–1996)[132]

Больно думать и говорить об Алексее Степановиче Пашкове в прошедшем времени. До сих пор не верится, что мы никогда больше не услышим его такой знакомый, с хрипотцой голос, не ощутим пожатия его руки, не увидим искорки в его глазах и доброй улыбки.

В течение нескольких десятилетий я имел счастье знать этого во всех отношениях выдающегося человека, пользоваться его дружбой и доверием. Наше творческое общение началось с выхода в свет его первой крупной монографии, посвященной правовым вопросам распределения кадров. Вручая эту книгу с дарственной надписью, Алексей Степанович попросил прочесть работу со всей взыскательностью, какой она заслуживает. И как я вскорости убедился, для него эти слова не были лишь данью вежливости. Когда я прочитал книгу, у нас состоялась обстоятельная беседа, причем мои скромные рекомендации не остались без внимания. Уже тогда я понял, что Алексей Степанович – это не только настоящий ученый, но и крупная личность, которая не зацикливается на однажды сформулированных положениях и всегда открыта к диалогу.

Алексей Степанович был ближайшим учеником видного ученого-правоведа Василия Михайловича Догадова, одного из основателей отечественной школы трудового права. Василий Михайлович, который начинал свою научную карьеру до революции как цивилист, находился в дружеских отношениях с моим учителем Анатолием Васильевичем Венедиктовым. Алексей Степанович стал достойным преемником Василия Михайловича на посту заведующего кафедрой трудового права. Венедиктов и Догадов как бы передали А. С. Пашкову и мне эстафету на поддержание и развитие дружеских отношений на протяжении десятилетий.

Алексей Степанович отнюдь не был баловнем судьбы. Детство на Новгородчине было омрачено раскулачиванием отца. На юношеские годы выпали финская война и Отечественная война, во время которой Пашков хлебнул немало лиха. Совершив в начале войны подвиг – взорвав мост, что задержало продвижение противника, Алексей Степанович попал в окружение, из которого с честью вышел. Затем он подвергся суровой спецпроверке, но, будучи кристально чист, вновь был возвращен в действующую армию. Завершив войну старшим сержантом, увенчанный многими боевыми наградами, Пашков избрал нелегкую профессию юриста.

Суровые испытания, выпавшие на его долю, не только не ожесточили его, а, пожалуй, еще более развили в нем чувство справедливости, предельно бережное, чуткое отношение к людям, что благотворно сказалось как при руководстве крупными научными коллективами, в том числе Институтом комплексных социальных исследований (А. С. Пашков был одним из основателей института и успешно руководил им долгие годы), так и в многогранной общественной деятельности, вне которой он себя не мыслил.

Несомненно, однако, что магистральным направлением в жизни и деятельности Пашкова была научно-педагогичсская работа, в которой он достиг впечатляющих успехов. Ему, как никому другому из нас, было присуще чувство нового. Одним из первых Алексей Степанович понял, что повышение эффективности правового регулирования труда немыслимо вне репрезентативных социологических исследований и обобщений. Равным образом он глубоко осознавал необходимость тесной увязки правовых и экономических проблем подготовки кадров в целях их рационального использования.

Переход к рыночной экономике не застал Пашкова врасплох, как иных наших коллег. В то же время он решительно выступал против недооценки социализаторской роли трудового права в современных условиях, подчеркивая необходимость всемерной защиты работников от произвола предпринимателей.

Истинный патриот своей Родины, защищавший ее в Отечественную войну, он остро переживал то, что произошло в последние годы.

При непосредственном участии А. С. Пашкова как председателя Совета трудового коллектива юридического факультета было подготовлено обращение коллектива факультета к высшему представительному органу государственной власти – Верховному Совету Российской Федерации, в котором без обиняков и экивоков указывалось на некомпетентное руководство государственными и общественными делами, попрание законности, бедственное положение высшей школы, вызванное развалом экономики и падением нравов. Как знать, если бы власть предержащая прислушалась к этому обращению, продиктованному самыми добрыми патриотическими побуждениями, возможно, удалось бы избежать и октябрьских дней в Москве, и трагедии в Чечне, и принятия ныне действующей Конституции, которая свела на нет принцип разделения властей. После принятия обращения предпринимались попытки отдельных незадачливых политиков, ныне потерпевших фиаско, одернуть его авторов. Кое-кто струхнул. Солдат Отечественной войны Пашков, не раз встречавшийся со смертью, и бровью