Редактор. Закулисье успеха и революция в книжном мире - Сара Б. Франклин

Биссинджера, которые были партнерами как на работе, так и в личной жизни. Как и Джудит, то опьяняющее лето мужчины провели в Париже. Они общались с Теннесси Уильямсом и Гором Видалом и входили в гомосексуальную богему. Оба писателя стали завсегдатаями «Кафе Николсона» и привели с собой звездных клиентов: там ужинал актер Пол Робсон и Элеонора Рузвельт. На фотографии, сделанной в саду ресторана, балерина Танакиль Леклер, танцевавшая под руководством Баланчина в труппе «Нью-Йоркский балет», запечатлена рядом со столом, за которым сидят Теннесси Уильямс, Гор Видал, писатель Дональд Уиндем и художница-абстракционистка Баффи Джонсон.[703]

«Кафе Николсона» быстро заработало хорошую репутацию[704] благодаря салонной атмосфере и превосходным блюдам, вдохновленным французской кухней[705]. Когда там ужинал Уильям Фолкнер, он зашел на кухню, чтобы спросить у Льюис, не обучалась ли она готовить в Париже. «Я, разумеется, была польщена, – сказала впоследствии Льюис, – тем более что это было не так»[706]. Она научилась всему, что знала, у покойной матери и отточила свое мастерство у печки в деревне в Виргинии. На стиль готовки Льюис повлиял целый спектр кулинарных источников, но корнями он уходил в Юг США. Земляки Льюис, проживавшие в Нью-Йорке, Трумен Капоте и Теннесси Уильямс, умоляли ее приготовить бисквитные сэндвичи с жареной курицей, которые оказывали на них эффект мадленки Пруста, вызывая воспоминания о доме.[707]

«Кафе Николсон» славилось своей кухней, но его шеф-повар по большей части оставалась в тени. Когда в 1951 году Клементин Пэдлфорд написала отзыв на ресторан в газете The New York Herald Tribune, она особенно отметила безупречное шоколадное суфле, однако не указала, что приготовила его Эдна Льюис. Пока та оставалась на кухне со своей младшей сестрой Рут, Джонни Николсон работал в зале. Еда ресторана, может, и была «черной», но его публичное лицо было белым.[708]

Льюис ушла из «Кафе Николсона» в 1954 году. Они с мужем Стивом Кингстоном переехали в Нью-Джерси, где какое-то время пытались разводить фазанов. Но, когда их птиц выкосила болезнь, это начинание заглохло. Упав духом и оставшись без денег, они вернулись в Нью-Йорк – на этот раз в Гарлем, – чтобы попытаться снова встать на ноги и придумать план дальнейших действий. Переезд поместил Льюис в эпицентр Движения черных искусств (The Black Arts Movement), которое искало ответ на вопрос, сформулированный поэтом и издателем Хаки Мадхубути следующим образом: «Как нам стать целым народом? Как нам, по сути, начать рассказывать свою историю?» Движение, среди наиболее влиятельных фигур которого были Амири Барака, Одри Лорд, Нтозаке Шанге, Ларри Нил, Никки Джованни, Соня Санчес и Джун Джордан, произвело неизгладимое впечатление на политическое и художественное самосознание Льюис. Набравшись смелости, она открыла свой ресторан в Гарлеме. Но, как и большинство ресторанов, он закрылся вскоре после появления. Не имея школьного аттестата и располагая ограниченными вариантами трудоустройства, Льюис нехотя начала работать прислугой[709].

В эпоху, когда все больше белых женщин начинали работать вне дома, количество возможностей для небелых женщин сильно отставало[710]. В 1960 году домашней прислугой (или «частными домашними рабочими», как называла их перепись) были более 33 % темнокожих и лишь 3,2 % белых женщин. Этот разрыв подсвечивал конфликты и разногласия между преимущественно белым феминистским движением второй волны, среди лидеров которого были Бетти Фридан и Глория Стайнем, и темнокожими активистками. Белые феминистки в основном боролись за гендерное равноправие с белыми мужчинами, а темнокожих женщин заботили не только их собственные нужды и нужды их семей, но и освобождение в более широком смысле. Юристка и священница Поли Мюррей использовала свои квалификации, чтобы отстаивать гражданские права и защищать небелых женщин, квир-женщин и фем, а социальный активист Джонни Тиллмон добивался того, чтобы правительство обеспечило малоимущих женщин и матерей едой, стабильным жильем и доступными медициной и уходом за детьми.[711]

В течение 1950-х и 1960-х годов Льюис готовила и выполняла работу по дому для белых женщин, как периодически делала в юности в Виргинии. Слава о ее выдающейся готовке быстро разлетелась по всей нью-йоркской элите. В середине 1960-х годов работодатели и друзья начали просить ее готовить для их изысканных званых ужинов и закрытых мероприятий. Так Льюис познакомилась с Эванджелин Питерсон, которая и предложила ей написать кулинарную книгу. Льюис настаивала на том, что она повар, а не писательница, и Питерсон предложила ей свою помощь.

Вместе они собрали некоторые из наиболее изобретательных рецептов в «Кулинарной книге Эдны Льюис» (The Edna Lewis Cookbook). В книге нашли отражение опыт, компетенции и широкий диапазон навыков Льюис, а также глобализация вкусовой палитры американцев той эпохи: в ней были большие гребешки, гаспачо, карри с креветками, свиные ребрышки в дробленом арахисе и кетджап бентен асин, индонезийский сладкий соевый соус. «Кулинарная книга Эдны Льюис» обнаружила нежелание ее автора[712] связывать себя с «уморительным деревенским образом южной еды»[713] и тех, кто ее готовил. Питерсон надеялась, что с помощью своих связей она сможет убедить какого-нибудь влиятельного в кулинарных СМИ человека распространить информацию о книге. Боб Бернстейн направил ее к Джудит, так как считал, что у нее могут возникнуть идеи на этот счет.

Питерсон тут же написала Джудит и спросила, не взглянет ли редактор на их с Льюис работу[714]. По словам Питерсон, она не ела ничего лучше блюд Льюис даже в Париже. Она также упомянула, что у нее есть идея для следующей книги. Питерсон писала, что по ходу работы Льюис часто рассказывала о продуктах, которые помогала выращивать и готовить и ела ребенком во Фритауне, штат Виргиния, где родилась в 1916 году.

Родственники Льюис сами расчищали землю. Главным было образование – дедушка Льюис помог создать однокомнатную школу и нанял на позицию учительницы Изабеллу Лайтфут, темнокожую выпускницу Оберлинского колледжа (Oberlin College)[715]. Но в основном жители Фритауна занимались выращиванием продовольствия. Семья Льюис и их соседи охотились, разводили скот, сажали фруктовые деревья и жили согласно ритмам и требованиям времен года. Они собирали грибы в лесах и дикую спаржу вдоль заборов и знали, где в ручье растут самые пышные пучки водного кресса. Их объединяла межпоколенческая общность и привычка заботы о земле. Их коллективный образ жизни служил ответом капиталистической системе белого превосходства, из которой его жители стремились сбежать.

По экономическим меркам Фритаун и его жители были бедными: деньги они в основном получали за сдельную работу, которую выполняли для местных белых семей[716]. Этим же время от времени занималась и сама Льюис, ее сестры и их мать. В тех белых домах темнокожие люди научились французской кухне. Это наследие оставил после себя в виргинском регионе Пидмонт Томас Джефферсон, знаменитый франкофил и рабовладелец. В течение многих поколений женщины Фритауна смешивали технику