Памяти солёная волна - Станислав Митрофанович Сахончик

ответить у нас было, но вот с возможностями-то было слабовато. Тем более что в этот рейс, сняв орудийные башни, мы вышли с судовыми документами Дальневосточного морского пароходства и под красным флагом, хотя от понимающего человека, разумеется, скрыть характерные очертания военного танкера вряд ли можно.

Нас пришвартовали на место, освободившееся от «Уилкса», на борт поднялись портовые власти, сразу подали шланги для дефицитной пресной воды – танкер должен был обеспечивать боевые корабли, занимающиеся разминированием Красного моря. Капитан уехал в консульство, штурманы занялись приёмом и оформлением грузов, а меня, как обычно на стоянках, определили вахтенным помощником. Поставив матроса к трапу, я сразу заметил, что возле мусорных контейнеров, стоящих на причале, крутится стайка местных пацанов, которые вытаскивают из них всякие тряпки и какие-то яркие журналы. Полисмен в синей форме, стоявший неподалёку, никакого внимания на них не обращал.

Подошёл поближе: мама родная – легендарные журналы «Пентхаус», «Плейбой», «Нэншл джиогрэфик»! И вдобавок на каждом наклейки американского почтового ведомства с надписями U.S.S. «Wilkes» и фамилиями. Вот это удача! Позвонил в радиорубку, начальник радиостанции Володя Онощенко моментально «просёк» ситуацию. Это был наш шанс! Путём несложных меновых операций у юных, но коммерчески развитых аборигенов удалось выманить все журналы, причём всего лишь за пачку завалявшихся политотдельских агитационных брошюрок на английском языке с картинками про сказочную советскую жизнь и десять банок пайковой кильки в томате. Пришлось подарить также и старую кроличью шапку, на которую аборигены, что называется, «запали».

Подоспевший помполит, узрев голых красоток на журнальных обложках, поспешил их изъять от греха подальше и во избежание тотального разложения личного состава забрать к себе в каюту (надо сказать, что бдительный Леонтьич пытался однажды «изъять» даже мой учебник по гинекологии).

Ну а с наклейками радисты потом поработали, составив небольшой список экипажа «Уилкса».

Вся операция заняла не более получаса. Можно было немного расслабиться, насколько это позволительно на вахте. В Джибути (это бывшее Французское Сомали) нам уже раньше не раз приходилось бывать, ничего особо выдающегося в этом городе для нас не было. Гораздо интереснее было понаблюдать за французами. Рядом с нами были пришвартованы небольшой, словно красивая игрушка, контейнеровоз «Иль де Брест» и сторожевой корабль «Дудар де Лагре» с парусиновым тентом над кормовой палубой.

По причалу, направляясь к нему, шёл маленький отряд французских «матло» в белой тропической форме, шортах, гольфах и бескозырках со смешными красными помпонами. Худенькие пацаны-срочники, точно такие же, как и наши матросы, абсолютно не смахивали на «цепных псов мирового империализма», своими белыми тапочками и матросскими воротничками они больше походили на пионерский отряд на прогулке, чем на военных моряков. Над городом густо летали истребители «Мираж-3» с треугольным крылом, камуфлированные в песочно-зелёные цвета пустыни, красиво выполняя фигуры высшего пилотажа. Это выглядело уже несколько посерьёзнее.

Интересно было разглядывать причальную стенку, – оказывается, привычка оставлять надписи типа «Здесь был Вася» свойственна морякам всего мира. Особенно американцам. Ну и мы, разумеется, тоже не нарушая традиций, рядом с автографом «Уилкса» оставили свой, красиво написанный белилами.

К вечеру, закончив погрузку, танкер направился к берегам Северного Йемена, где нас уже ждали корабли нашего соединения. Собравшись в кают-компании, решили при случае с чем-нибудь поздравить друзей с «Уилкса», огласив весь список полностью, тем более что среди журналов обнаружился обрывок судовой роли, с указанием должностей. Капитан отнесся к этой затее вполне одобрительно – надо было взять реванш за день рождения.

А вскоре подвернулся и подходящий «его величество случай»!

В День независимости США, выйдя на позывные «Уилкса», наши радисты, что называется, «от всей души» поздравили доблестный экипаж американского корабля с праздником (а командный состав ещё и поимённо). Американцы сдержанно поблагодарили в ответ. А что им, собственно, ещё оставалось делать?!

В ходовой рубке танкера царило необыкновенное оживление, капитан сыпал анекдотами, радисты приплясывали и радостно потирали руки.

Настроение испортил только помполит Леонтьич, у которого загадочно исчезли несколько номеров журнала «Плейбой», обильно оснащённых красивыми картинками с голыми девицами.

Предпринятые им поиски в корабельных «шхерах» успехом не увенчались. В машинном отделении были найдены только два замасленных журнала «Нэшнл джиогрэфик», по которым, по голословному заявлению второго механика Семёныча, мотористы под его руководством якобы совершенствовали английский язык. А самая интересная картинка из «Плейбоя» (в стиле «ню») была загадочным образом приклеена к обложке журнала учёта посещаемости политзанятий.

Зато в Адене, на совещании, состоявшемся на штабном корабле восьмой оперативной эскадры «Тамань», наш танкер упомянули в приказе как «пример нетрадиционного подхода к способам получения разведывательной информации и правильного её использования».

«Уилкс» же с нами больше не разговаривал. Да и о чём было говорить… Наша взяла!

Страна Монтенегро

На стене моего служебного кабинета уже много лет висит маленький белый вымпел с трёхцветным, похожим на российский, флагом, гербом, изображающим башню на вершине горы и надписью «Ста Gora». Это память о нескольких месяцах, проведённых в маленьком черногорском городке Биела, где наше судно проходило капитальный ремонт на судоремонтном заводе «Велько Влахович».

До этого мы участвовали в нашумевшем подъёме остатков сбитого корейского «Боинга» на Сахалине и обеспечении кораблей восьмой оперативной эскадры в Индийском океане, где пароход изрядно поизносился, оброс водорослями и даже начал периодически дымить трубой. Раздав горючее по кораблям, промыв и провентилировав топливные танки в Красном море, судно через Суэцкий канал вошло в Средиземное море и затем в Адриатику….

Адриатическое море прекрасно во все времена года, и февраль отнюдь не был исключением: температура воды – плюс двадцать градусов по Цельсию. Бухта возле города Херцег-Нови была окружена высокими горами, у подножья которых теснились нарядные белые дома с красными черепичными крышами, а на входе в бухту угрюмо серели некогда грозные форты старой турецкой крепости Топла. На горизонте выделялась заснеженная вершина горы Ловчей – символа Черногории. Здешний пейзаж вообще поражал всеми оттенками ярких красок и очень походил на красивую открытку, создавая ощущение какой-то нереальности. Так красиво по жизни просто не должно быть! Мы, приученные к скромному обаянию русских пейзажей, к этому долго привыкали. Местные жители называют свою страну на итальянский манер Монтенегро, что означает «Черная гора»…

Якорь с плеском вошёл в лазурную, без морщинки, гладь внешнего рейда живописной Которской бухты, стих гул машины, и звенящая, непривычная тишина надолго поселилась в каютах и кубриках. Закопчённые заводские буксиры аккуратно ввели судно в плавучий док, закрылся батопорт, насосы откачали воду, и корпус танкера грузно повис на кильблоках. Было немного странно и непривычно видеть громадное перо руля и бронзовые лопасти гребного винта, изъеденные коррозией пластины катодной