История войны 1814 года во Франции - Модест Иванович Богданович

правую сторону Сены. Но едва ли можно признать справедливость такого обвинения: если бы даже удалось Виктору вытеснить из Монтеро корпус кронпринца Виртембергского, то все-таки он не мог бы отрезать ему отступление либо преградить корпусам Вреде и Витгенштейна путь на левый берег Сены, к Бре и Ножану. Некоторые из военных людей полагают, что сам Наполеон сделал грубую ошибку после дела при Мормане, устремив войска в расходящихся направлениях – к Ножану, Бре и Монтеро. Если бы он, вместо того, повел свою армию в совокупности по крайней мере до узла удобнейших путей, ведущих в долину Сены, у Доннемари, то мог бы нанести поражение баварцам и потом виртембергскому корпусу. Разобщенное направление его колонн ослабило нанесенные им удары и – что было еще важнее – лишило его возможности управлять действиями своих войск и не позволило ему воспользоваться успехом, одержанным при Мормане. Тем не менее, однако же, если можно верить показаниям французских писателей, союзники потеряли в сей день более 3 000 человек и 14 орудий, а войска наполеоновы только 800 человек18.

Войска графа Вреде, получив предписание отойти за Сену, переправились на левую сторону этой реки у Бре в 9 часов вечера19.

В продолжение дня 5-го (17-го) в главную квартиру армии, находившуюся в Бре, приходили известия, заставлявшие союзного главнокомандующего изменять общие соображения действий. Получив утром от графа Платова донесение о взятии им Немура, Шварценберг предписал князю Морицу Лихтенштейну с его легкой дивизией занять этот город, а Платову – обойти Фонтенблоский лес и выслать партии к Парижу по обоим берегам Сены для собрания сведений, в особенности же для поимки курьеров. Вместе с тем дано знать Платову, чтобы он впредь озаботился сам об охранении себя с левого фланга, потому что император Александр повелел отряду Сеславина перейти с левого крыла на оконечность правого и, сменив отряд Дибича, охранять сообщения Главной армии с Блюхером. Для этого Сеславин должен был двинуться усиленными переходами по кратчайшему направлению на Монтеро и далее к Провену20.

Но когда пришла весть о поражении Палена, был собран, около 4 часов пополудни, в Бре, военный совет, на котором присутствовали: император Александр, король прусский и князь Шварценберг с главными лицами своих штабов[51]. Здесь было решено, чтобы Витгенштейн и Вреде в следующую ночь отошли за Сену по мостам, устроенным у Ножана и Бре. Барклаю предложено, разрушив мост у Пон-сюр-Сен, занять сей город тремя батальонами, усилить графа Витгенштейна одной гренадерской и одной кирасирской дивизиями и расположиться с остальными российско-прусскими резервами у Тренеля (Trainel) в резерве войск Витгенштейна и Вреде. Наследный принц Виртембергский получил предписание занять сильно пехотой с орудиями Монтеро и удерживать в своих руках находящийся там мост, а с главными силами корпуса расположиться у Ла-Томб, на дороге из Монтеро в Бре, в резерве войск, занимающих эти пункты.

Из распоряжений, сделанных в главной квартире, можно было заключить, что князь Шварценберг и его советники имели намерение оборонять линию Сены, но на деле вышло иначе. Генерал Толь, постоянно состоявший при австрийском главном штабе и уже применившийся к его образу действий, извещая генерала Сеславина об отмене движения его отряда к Монтеро и о новом направлении, ему данном, на Вильнев-ле-Руа (Villeneuve-le-Roi), к югу от Сан, писал ему: «По всей вероятности, вся наша армия отступит на Труа: так малейшая ошибка в действиях часто влечет за собой другую, более грубую». Ночью, в 11 часов, когда пришли последующие известия от передовых корпусов, послано было предписание кронпринцу оставить у Монтеро только одну пехотную бригаду, а с прочими войсками встать между Ла-Томб и Бре. Бианки должен был на следующий день собрать свой авангард у Вильнев-ла-Гюйар (Villenewe-la-Guyard), к юго-востоку от Монтеро, а корпус – у Пон-сюр-Йонн ; войска же Гиулая и австрийские резервы – соединиться в окрестностях Сан. Обозы и резервная артиллерия австрийцев были отправлены в Труа21.

Одновременно с этими распоряжениями союзники, волнуемые опасениями и отчасти желавшие прекращения войны, сделали весьма неловкий шаг, предложив Наполеону перемирие. Предлогом тому послужил запрос Коленкура союзным уполномоченным: могла ли Франция надеяться на немедленное прекращение действий в случае согласия ее ограничиться древними пределами страны? В ответ на сей отзыв князь Шварценберг послал одного из своих адъютантов, полковника графа Паара, к Бертье с письмом следующего содержания: «Вследствие полученного мной вчера известия, что уполномоченные союзных держав согласны подписать перемирие на условиях, предложенных уполномоченными Франции и принятых союзными монархами, отданы мной приказания немедленно прекратить наступательные движения против французских войск. Несмотря, однако же, на то, дошло до моего сведения, что с вашей стороны они продолжаются, и потому, желая положить конец напрасному кровопролитию, прошу равномерно прекратить враждебные действия; в противном же случае я принужден буду возобновить наступление, прерванное в чаянии заключения помянутых мирных условий». Такое предложение, не говоря уже о его двуличии, должно было вполне выказать Наполеону влияние одержанных им успехов на князя Шварценберга и отнюдь не могло побудить французов к большей уступчивости. Граф Паар прибыл в Нанжис, где тогда находилась главная квартира неприятельской армии, в ночи с 5 (17) на 6 (18) февраля, именно в то время, когда Наполеон, упоенный недавними победами, отменил данное им прежде Коленкуру полномочие заключить мир на условиях, предложенных союзниками, и в письме к нему преувеличил выше всякой меры свои успехи. «У меня, – писал он, – от 30 до 40 тысяч человек. Я взял 200 орудий, большое число генералов и уничтожил многие армии, почти не сражаясь. Вчера я побил армию князя Шварценберга и надеюсь истребить ее прежде, нежели уйдет она за наши границы… Я одержал успехи необъятные, успехи такие, каким ничего не представляет подобного двадцатилетнее довольно блистательное военное поприще.» («J’ai fait 30 à 40 000 prisonniers. J’ai pris deux cents pièces de canon, un grand nombre de généraux et détruit plusieurs armées sans presque coup férir. J’ai entamé hier l’armée du prince de Schwarzenberg, que j’espère détruire avant qu’elle ait repassé nos frontières. J’ai eu d’immenses avantages sur eux, et des avantages tels qu’une carrière militaire de vingt ans et de quelque illustration n’en présente pas de pareils…») Тем не менее, однако же, он изъявлял желание мира, но только на тех условиях, которые предлагал Меттерних во Франкфурте, хотя, по словам Наполеона, союзники не могли ожидать таких уступок, потому что положение Франции сделалось несравненно выгоднее теперь, нежели тогда, когда шла речь о помянутых условиях. За тем Наполеон писал, что, несмотря, однако же, на то,