Мифологические рассказы и легенды Русского Севера - О. А. Черепанова

экспедиция Ленинградского университета 1976 г., т. е. в Заонежье, Е. В. Барсовым были сделаны более подробные записи. По его материалам, удельница вынимает младенцев из утробы матери, мучает и уродует их, а на родильниц насылает «жильне-трясучий удар, или родимец»: «Если поносная женщина спит навзничь, нараспашку, пояса нет, а случится на столе ножик, удельница вынимает им младенца. Оттого рожают уродов, или женщина понесет, а живот окажется пустой» (Барсов 1874: 88—89).

Этот же персонаж упоминает поэт 20-х годов XX в. Н. Клюев, который был родом из Обонежья и в своем творчестве отразил многие фольклорно-мифологические мотивы этих мест:

В семик-день веника не рядят,

Не парятся в парной паруше,

Нечистого духа не смывают,

Опосля Удилену не кличут:

«Матушка ржаная Удилена,

Расчеши солому — золото

Сдобри бражкой, патокою колос...»

(Н. Клюев 1919: 251).

Наименование полудница вполне прозрачно по своей внутренней форме. Слово удельница связано с глаголом удить зреть, наливаться (о зерне)' (Олонецкая губерния — Фасмер 1974: IV, 149), существительным уденье 'жаркое время', 'полуденный отдых'. Слова кудельница и кадильница — поздние трансформации наименования, возникшие в результате затухания прежних этимологических связей и установления новых корреляций с корнями куд- (ср. кудесник) и кад- (ср. кадить).

Персонаж сходных характеристик может иметь на Севере название ржица, ржаница. И когда А. Блок, используя поверье, слышанное им в селе Боблове, пишет: «она мчится во ржи» — он имеет в виду тот же персонаж — полудницу, удельницу, ржаницу (Блок 1919: 37).

Современные северные материалы о полуднице и аналогичных персонажах довольно бедны. Уже забыты основные функции полудницы как «потомка» древнего солярного божества, уже лишь иногда упоминают об атрибутах полудницы — железном крюке или раскаленной сковородке, которой она может накрыть хлебное поле и тем погубить урожай (упоминаются лишь резиновые клещики у кудельницы, однако без указания их функционального назначения — ср. мотив изымания плода у женщин). Однако совокупный материал по всему славянскому ареалу делает этот образ выпуклым и ярким, помещает его в межэтнический цикл daemonium meridianum. Более полные сведения о персонаже собраны и представлены в интересной статье Э. В. Померанцевой (1978).

В публикуемых материалах достаточно отчетлив образ полевого, хотя рассказы о нем встречаются теперь уже далеко не на всем Севере, а преимущественно в Новгородской и Вологодской областях. В быличках, записанных в наше время, полевой по своим функциям и облику переплетается с лешим, т. е. живет в лесу (№ 218, 219), заводит в лес (№ 218), бережёт скотину (№ 221), к нему обращаются, когда выпускают скот на пастбище (№ 222, 223). Лишь иногда он отчетливо связывается с полем и полевыми работами (№ 221). Обычно это мужской персонаж (№ 217, 218, 221), реже — женский (№ 220), иногда — парный (№219, 222).

В материалах XIX — начала XX в. есть развернутые описания полевого: «Вдруг витер такой хватил с поля. Господи, думаю, что это? Как оглянулась на поле и вижу, стоит кто-то весь в белом и дует, так и дует, да свищет. Я испугалась и про коров забыла, убежала скорей домой. Алена говорит: „Коли в белом видела, значит, полевой это"» (Новгородская обл., Белоз. — Архив государственного музея этнографии, фонд Тенышева (С.-Петербург). № 703. Л.16). По другим материалам, полевой — молодой мужик с очень длинными ногами. Очень быстро бегает. На голове у него рожки, глаза навыкате, хвост. На конце хвоста кисть, которой он поднимает пыль, если не хочет, чтобы его видели. Покрыт шерстью огненного цвета, поэтому при быстром перемещении кажется человеку промелькнувшей искрой. Он наблюдает за травой и хлебными растениями. Ему приписывают изобретение спиртных напитков. Полевики бывают видимы в летние лунные ночи и в жаркие летние дни, когда воздух бывает сильно раскален (Вологодская обл., Никольский район — Архив государственного музея этнографии, фонд Тенышева (С.-Петербург). №296. Л. 18—19). В последнем описании, как нетрудно заметить, присутствуют характеристики черта. В одном случае — в былинке № 220 — полевая хозяйка предстает в облике аиста.

В быличках находим отголоски очень древнего и весьма значимого в мифологическом сознании славян персонажа, одним из главных признаков которого была связь с прядением, шерстью, покровительство женщинам, домашнему очагу. В языческом пантеоне древних славян это была Мокошь (Мокоша). Глубинная семантика образа давно забыта, устойчивым оказался лишь мотив прядения, нити, шерсти. Именно он объединяет целый ряд дошедших до нашего времени персонажей, указывая на их принадлежность одному архетипу. Прежде всего это кикимора, шишимора. Быличек о ней в наше время записать не удалось, есть только отдельные упоминания образа, а также само слово сохранилось в бранном употреблении. Но из совокупных материалов XIX—XX вв. вырисовывается определенный образ этого персонажа на Севере. Появляется кикимора обычно ночью (Вологодская, Новгородская обл.), может допрясть за хозяйку, но чаще путает, рвет, мусолит кудель, оставленную на ночь без благословения (Новгородская, Вологогодская обл., Карелия), при этом нитки сучит не справа налево, как обычно делает пряха, а, наоборот (Костромская обл.), прядет подпрыгивая (Ярославская обл.). Ходит по дворам и стрижет овец (Олонецкая губерния, Новгородская обл.), может выстричь прядь волос и у хозяев (Олонецкая губерния), пересчитывает скотину, но считать умеет только до трех (Вологодская обл.). Наносит ущерб хозяйству, причиняет всякие мелкие неприятности: ощипывает кур, бросает и бьет горшки, портит хлебы и пироги, кидается луковицами из подполья или из-за печки, мешает спать детям, стучит вьюшкой, крышками коробов и т. п. (Вологодская, Новгородская обл., Олонецкая губерния). Если кикимора заведется в доме, то хозяевам в нем уже не жить — выживет (Пермская обл.); кикимору могут «посадить» печники, если они недоброжелательны к хозяину. Предвещая беду, кикимора выходит из подполья и плачет (Вологодская обл.). Обычно предстает в облике безобразной, скрюченной, одетой в лохмотья старухи маленького роста: смешна, уродлива, неряшлива (Вологодская, Ярославская, Вятская, Архангельская, Пермская обл.), так мала и суха, что не выходит на улицу, боясь быть унесенной ветром (Вологодская обл.). Очень редко имеет облик девушки в белой или черной одежде (Вологодская обл.), в красной рубахе, иногда ее видят голой.

Народное представление о внешнем облике и поведении кикиморы раскрывает описание одного из элементов святочного ряжения: «старухи на святках являлись на беседу наряженными шишиморами — одевались в шоболки, т. е. в рваную одежду, и с длинной заостренной палкой садились на полати, свесив ноги с бруса, и в такой позе пряли. Пряху (копыл) они ставили меж ноги... Девушки смеялись над шишиморой, хватали ее за ноги, а она била их палкой» (Костромская,