Мифологические рассказы и легенды Русского Севера - О. А. Черепанова

руках у них может быть каленый крюк (№ 214). Огонь «в роте» (№ 211, 214), остроконечные шапки, как у чертей, изображенных на иконах и лубочных картинках (№ 206, 208), головы, сужающиеся кверху (№ 214), нога без пятки, напоминающая копыто («на ципочках ходят» — № 212), — все это традиционные признаки черта. Вместе с тем шуликуны «в ступе летают», что вызывает ассоциации с образом Бабы-Яги. Подобно Мокоше, они связаны с прядением (№ 206, 209). Все это указывает на объединение в образе шуликуна черт и признаков многих персонажей. Появляются они обычно «артелью», т. е. во множестве. В некоторых материалах говорится, что они разноцветные, пестрые (№ 206).

По отношению к человеку вредоносны: могут завести пьяного в сугроб, ночью ходят по деревне, заглядывают в окна, пугая детей (№ 207, 208, 215, 216), самое же страшное, что они могут сделать — это утащить человека в прорубь: «Два года тому назад на реке у нас они девку утопили — заманили в прорубь» (Якутия — Зензинов: 1913: 49 ). Появление большого числа шуликунов — плохое предзнаменование: год будет плохой. От шуликунов, как и вообще от нечисой силы, спасает крест. Но сохранились рассказы и о более специфическом средстве избавиться от шуликунов: во время водосвятия устраивали езду на тройках по льду реки, вокруг деревни, чтобы «давить шуликунов».

Несмотря на синкретичность образа, шуликуны имеют инвариантные признаки: связь сосвяточным или предновогодним периодом, с водой, вредоносность, множественность.

Поиски истоков образа и слова заставляют обратить внимание на то, что образ шуликуна появляется там, где русское население соприкасается с финноугорскими и тюркскими народами (Русский Север, Якутия и Алтай в Сибири, Камчатка), в мифологиях которых подобный персонаж также представлен. У коми шулейкины — это маленькие злые подводные мухи, которые выходят из воды под Новый год. В башкирской мифологии шулгэн — это злой дух, один из сыновей первочеловека, впоследствии подводный царь, который имеет под водой бесчисленные стада скота (Башкорт халк ижады 1972: 302), у чувашей — это сюлюсюн, у мари — шюлюш (Смирнов 1889); якутские сюлюканы — хозяева подводного мира, которые разводят скот и выходят в канун Нового года из воды.

О неисконном для славян происхождении слова и образа говорят многочисленные фонетические варианты наименования персонажа, которых засвидетельствовано более 30. Среди них: шиликун (Архангельская, Вятская обл., Олонецкая губерния, пермская обл., Сибирь, Камчатка), шилыхан (Вологодская обл.), шуликон (Архангельская обл.), чиликуны (Архангельская обл.), селиканы (Якутия), шелюканы (Якутия), шилкун (сев.) и др. Этот персонаж может иметь и иные, отличные наименования. Сведения из материалов XIX в. о персонажах, именуемых шолышны, показывают, что типологически это тот же образ: « Под Крещенье выгоняют из домов шолышнов, выгоняют святой водой из домов, овинов, баней...Будто у шолышна шапка железная штыком, в руках носят железную сковородку с горячим угольем и, бегая по-на уличу, выговаривал: «На кол девку, на копыл парня» (Богатырев 1918: 48). Очевидно, вологодские кулиши — «маленькие чертенята разных цветов, которые появляются во множестве в деревнях на святках» (Словарь русских народных говоров. Л.; СПб., 1970-1992. Вып. 1-27. С. 16, 69), также имеют непосредственную связь с шуликунами.

Поиски истоков слова шуликун шли в разных направлениях. Д. К. Зеленин еще в 1930 г. достаточно определенно высказался в пользу неславянского происхождения слова (Зеленин 1930а). Н. И. Толстой сделал предположение о связи слова шуликун со славянским шуии 'левый', т. е. принадлежащий нездешнему, «левому» миру темных сил (Толстой 1985). Понятие и слово левый действительно актуальны для обозначения всего бесовского, но все же наиболее соответствует действительности предположение, сделанное в книге Р. Г. Ахметьянова (1981). Автор приводит ряд соображений, показывающих, что образ шуликуна идет с востока, корнями своими уходит в глубь мифологии древних алтайских народов, которые в свою очередь имели достаточно тесные культурные и материальные связи с древними китайцами и корейцами и восприняли от них много мифологических мотивов. Так, у народов Восточной Азии и у древних алтайцев в новогодних обрядах участвует дракон — хозяин воды. Культ дракона в Китае развит весьма широко, в китайских мифах, легендах, сказках он присутствует почти неизменно. Общее китайское название дракона лун. Главным драконом является шуй-лун-хуан, буквально 'император водных драконов. Башк. шулгэн, чуваш. сюлюсюн, тат. мифическая птица шулгэн, дочь подводного царя, коми шулейкин, якут. сюлюкюн, рус. шуликун — звенья одной цепи: истоки этого мифологического ряда уходят в глубины алтайской и китайской древности. Наиболее вероятный источник, из которого русские непосредственно заимствовали слово шуликун, — это коми язык. Совмещение древних славянских мифологических мотивов с заимствованными наслоениям и создает тот сложный и противоречивый образ, который сохранили этнолингвистические материалы Русского Севера.

Наименование шуликуны (и варианты) перенесено на святочных ряженых, в первую очередь на тех, которые назвались «страшными» ряжеными и наряд которых был рассчитан на то, чтоб не рассмешить, а напугать зрителей. Оснований для такого переноса много: приуроченность ряжения к Святкам, появление ряженых, как и шуликунов, группами, «артелями», функция устрашения, капюшон остроконечной формы — куколь, — которым ряженые нередко закрывали голову, а главное — отношение к ряжению, переодеванию, изменению своего облика как к действию нечистому, бесовскому. Недаром участники святочного ряжения должны были по окончании Святок очищаться от скверны купанием в крещенской иордани[216] даже в самый лютый мороз.

Прочие персонажи

В разделе, посвященном водяным и русалкам, речь шла о том, что многие мифологические персонажи, известные по поздним материалам, восходят к единому архетипу — древнему божеству вегетации и плодородия, связанному с солнцем и водой, с детьми и деторождением. В характеристиках этих «потомков» солярного божества с течением времени стала преобладающей какая-либо одна черта, например, у русалки — связь с водой, у полудницы, ржаницы — с полднем, у удельницы — вредоносность для детей.

Полудница — достаточно хорошо известный на Севере образ. Она появляется в полдень (№ 229, 230) или в самую жаркую пору лета (№ 224), от 6 до 19 июля (№ 228). Рассказывают, что полудница может защекотать (№ 224), похищает людей, особенно детей (№ 229), ходит по деревням, наказывая тех, кто работает в полдень, заглядывает в окна, из-за чего стараются закрывать в полдень окна, двери, ставни (№ 228, 229).

Рассказы об удельницах/кудельницах известны лишь в Заонежье, Обонежье и на западе Вологодской области. В наше время сделаны лишь отдельные записи об этом персонаже, в которых не содержится практически никакой характеристики образа, лишь говорится, что кудельницами пугают детей. Однако 100 с небольшим лет назад в тех же местах, где работала