Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

новыми обещаниями и новыми лицами, восстановление правительства потребовало длительных переговоров и обсуждений. Чтобы обеспечить состав на широкой основе, я поручил формирование правительства человеку центристских взглядов, адвокату Каарло Кастрену, причислявшему себя к либералам. Я был не против сотрудничества с социал-демократами, но поскольку они заявили о нежелании разделить правительственную ответственность и поскольку в новую коалицию вошли элементы правого крыла, от идеи сотрудничества пришлось отказаться. Социал-демократы были крайне возмущены, что формирование правительства не было поручено министру образования в предыдущем кабинете профессору Сойнинену, фактически приступившему к формированию правительства по собственной инициативе – пример того, чему мы были подвержены в самом начале нашей парламентской жизни.

К моему сожалению, я не мог не признать, что значительная часть народа Финляндии не поняла ни внутреннего смысла борьбы за свободу, ни значения достигнутых целей. Мое отношение к судебным последствиям восстания и мой личный вклад в решение этого вопроса не были общеизвестны. Гуманную политику, проводимую мной в качестве главнокомандующего весной 1918 года, когда я выступал против заключения в лагеря для военнопленных всех повстанцев, без каких-либо различий, я был полон решимости продолжать как регент. 1 апреля 1919 года был издан указ о прекращении работы судов по делам о государственной измене, а в июне последовал еще один указ о всеобщей амнистии. Таким образом, все, принимавшие участие в восстании, были освобождены, за исключением тех, кто был признан виновным в убийстве, поджоге и подобных тяжких преступлениях. Я также продемонстрировал заинтересованность судьбами политических заключенных, проинспектировав тюрьму в Экенесе в конце марта и приняв меры по устранению ряда аномалий.

Правительство Кастрену, коалиционное правительство среднего класса, пришло к власти 17 апреля. Пост министра иностранных дел был доверен доктору Рудольфу Холсти, министром обороны остался генерал-майор Вальден, а трудная задача по наведению порядка в государственных финансах выпала на долю исполняющего обязанности советника Августу Рамсаю. Представителем Аграрной партии был темпераментный писатель Сантери Алкио. Новое правительство получило поддержку 60% сейма после того, как социал-демократическая партия перешла в оппозицию. Некоторые из социал-демократов дошли до того, что потребовали отставки регента на том основании, что он не настаивал на представительстве их партии в правительстве.

Выборами в сейм Финляндия выполнила последнее из условий, поставленных правительствами в Лондоне и Париже для возобновления нормальных отношений, и все признаки свидетельствовали, что наши усилия не были напрасными. 8 марта французское правительство сообщило нам, что намерено послать дипломатического представителя, и решение было принято еще до того, как стали известны результаты выборов в парламент. Эту меру, как пояснялось в сообщении, следует рассматривать как выражение удовлетворения, которое вызвали у французского правительства манифест регента к народу Финляндии и его политика в целом. 22 марта наш министр иностранных дел Энкель, направлявшийся в Париж через Лондон, был проинформирован Форин-офисом, что признание независимости Финляндии в принципе согласовано. Это заверение было повторено через день или два заместителем министра иностранных дел лордом Керзоном, который также подчеркнул, что целью заявления Великобритании о своей позиции было укрепление позиций регента ввиду предстоящего открытия сейма и что Великобритания считает его единственным человеком, который мог бы управлять государством, обладая необходимой властью. Во время своего визита на набережную Орсе министр Энкель узнал, что предложение освободить Финляндию и Польшу от участия в конференции на Принцевых островах было выдвинуто президентом Соединенных Штатов. Таким образом, президент Вильсон тоже косвенно признал независимость Финляндии.

Несмотря на это благоприятное предзнаменование, 23 апреля новоназначенный министр иностранных дел доктор Холсти проинформировал нас, что представитель Госдепартамента заявил, что Финляндия должна согласиться на обсуждение ее пограничных вопросов на мирной конференции. Доктор Холсти согласился с этим предложением, но, поскольку ни я, ни правительство не считали такое заявление целесообразным, ему было поручено ответить, что Финляндия может согласиться на признание де-юре только на основе территориальной целостности государства. Сделать требуемое заявление означало бы создать опасный прецедент. Наше сопротивление, насколько я знаю, не помешало обсуждению этого вопроса – возможно, уступчивость имела бы противоположный эффект.

Примерно в это же время финское дело приобрело неожиданного сторонника в лице господина Гувера, «продовольственного диктатора» Соединенных Штатов в Париже. В письме президенту Вильсону от 27 апреля господин Гувер призвал к немедленному признанию независимости Финляндии, указав на демократические принципы, на которых были проведены недавние выборы, и на широкую парламентскую основу недавно сформированного правительства. Финляндия, писал господин Гувер, заслужила всю возможную поддержку в своем трудном положении и остром продовольственном кризисе. Только после получения официального признания могли быть выделены значительные кредиты в американских банках для покупки продуктов питания. Даже если в определенных кругах считалось, что генерал Маннергейм бросает на новое правительство Финляндии нежелательную тень, для американского правительства должно быть достаточно того факта, что под его руководством заложены основы демократических институтов страны.

Меня не беспокоило, что Великобритания и Соединенные Штаты не пошли на риск предоставить нам официальное признание. Мы могли спокойно подождать, учитывая обещание, данное мне министром иностранных дел Пишоном.

И долго ждать нам не пришлось. Уже 3 мая по американской инициативе этот вопрос был вынесен на обсуждение конференции министров иностранных дел в Париже. Французский делегат М. Пишон указывал, что его правительство уже признало независимость Финляндии. Конечно, дипломатические отношения были временно прерваны, но с тех пор, как генерал Маннергейм назначил новое правительство, они восстановлены, и у Финляндии уже есть дипломатический представитель в Париже. Французское правительство неоднократно призывало своих союзников последовать его примеру и еще раз рекомендовало решить вопрос в соответствии с предложениями американского делегата.

Британский представитель лорд Хардинг из Пенсхерста заявил, что британское правительство также поддержало это предложение, поскольку оно рассчитано на укрепление позиций генерала Маннергейма и правительства Финляндии, кроме того, признание можно рассматривать как дальнейший шаг к остановке наступления большевизма. Лорд Хардинг тем не менее счел желательным, чтобы финское правительство согласилось на обсуждение на мирной конференции вопроса о границах Петсамо и Аландских островов, а также заявило о своей готовности предоставить амнистию повстанцам в Мурманске, поступившим на британскую службу. Правительство Финляндии следует призвать сделать заявление по вопросу об амнистии.

Дискуссия завершилась рекомендацией Великобритании и Соединенным Штатам принять немедленные меры. Великобритания признала независимость Финляндии 6 мая 1919 года. США на следующий день, 23 июня. 27-го числа их примеру последовали Италия и Япония.

Обмен нотами с британским и американским правительствами ясно показал, что признание этих государств было свободным от каких-либо условий или оговорок. Вскоре мы имели удовольствие наблюдать прибытие британского военно-морского флота в Хельсинки, которое свидетельствовало о пробуждении их интереса к Балтийскому региону и российской проблеме.

Наши международные отношения опирались на прочный