Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

фундамент. В тылу тоже дела обстояли стабильнее. Первую годовщину входа армии освобождения в столицу можно было праздновать, зная, что работа, ставшая возможной благодаря победе нашего оружия, в течение прошедшего года увенчалась успехом.

Как уже упоминалось, белое российское правительство во главе с министром иностранных дел России Сазоновым сделало все возможное, чтобы признание независимости Финляндии было отложено до тех пор, пока российское Учредительное собрание не получит возможность определить правовые отношения между нашей страной и повторно учрежденным как раз в тот момент, когда Финляндию пытались склонить к участию в походе против Петрограда, Российским государством. Весной и летом 1919 года этот вопрос вновь вышел на первый план.

Русские белые войска с конца 1918 года разделились на три основные группы. Одна из них находилась под командованием адмирала Колчака, который в ноябре провозгласил себя Верховным правителем русских белых, а позже был признан державами Антанты. Эта армия, дислоцированная в Сибири, в марте 1919 года проникла за Урал до Перми и Уфы. Вторая группа, действовавшая на юге России под командованием генерала Деникина, в мае начала движение на север. Третья, самая маленькая, так называемый Северный армейский корпус, дислоцировалась в Эстонии, и командовал ею генерал Родзянко, мой бывший младший соратник по кавалергардскому полку. Верховное командование Северным армейским корпусом находилось в руках генерала Юденича, имевшего политическую поддержку созданного под протекцией Великобритании правительства северо-запада России. В вопросе снабжения генерал Юденич также пользовался поддержкой Великобритании, представителем которой при нем был генерал Хьюберт Гоф, бывший командующий 5-й британской армией на Западном фронте.

Со времени освободительной войны Эстонии вопрос об участии Финляндии в наступлении на Петроград был предметом обсуждения в частных кругах и печати. Он был поднят и в правительстве, которое, однако, отвергло все подобные планы на том основании, что белогвардейцы не признали нашей независимости, а такое признание было непременным условием рассмотрения нами этого вопроса. Несомненно, даже тогда среди белых были склонные купить наше сотрудничество ценой признания, но все эти усилия потерпели крах из-за решительного противодействия Сазонова, которому удалось навязать свои взгляды даже адмиралу Колчаку.

Несмотря ни на что, генерал Юденич до последнего надеялся на какое-то чудо, которое позволило бы ему наступать на Петроград через Карельский перешеек. Соответственно с 1919 года он большую часть времени проводил в Хельсинки. Поскольку отношение белогвардейских лидеров к вопросу о признании оставалось отрицательным, его миссия в Финляндии оказалась совершенно бесполезной. Я принимал его несколько раз. Лавры, которые он завоевал в боях с турками на Кавказе, дали ему известность и уважение в русской армии, и поэтому я ожидал встретить сильную личность, однако, к моему удивлению, он показался мне слабым как физически, так и практически лишенным вдохновляющих качеств, которыми должен обладать политический и военный лидер его положения. После встречи с Юденичем я лучше понял, почему он не пользовался в то время большим авторитетом ни среди эстонцев, ни среди соотечественников.

К июню 1919 года большевики завершили переброску войск против адмирала Колчака, после чего 9 июня начали контрнаступление, в результате которого Уфа снова оказалась в их руках. Колчак терпел одно поражение за другим главным образом потому, что его чешские дивизии отказывались выполнять свои обязанности. В то же время Сазонов работал с правительствами в Лондоне и Париже, пытаясь побудить их оказать давление на финское правительство. В начале июля было получено сообщение от Верховного совета союзников, что «правительства Антанты не будут противодействовать операциям финских войск против большевиков, если таковые будут предприняты» – своего рода идеалистическое заявление, которое, разумеется, не дало никаких результатов.

Чтобы раз и навсегда разъяснить позицию финского правительства по вопросу о совместных действиях против Петрограда, я сообщил адмиралу Колчаку, что признание является первым условием, при котором Финляндия может быть хоть сколько-нибудь заинтересована в успехах белых русских.

Зная непоколебимую позицию белогвардейских вождей в вопросе о неделимости России, я считал крайне маловероятным, что адмирал Колчак еще раз обратиться с просьбой. Больше я от него ничего и не слышал. Позже я узнал, что Колчак запретил генералу Юденичу заключать какие бы то ни было соглашения с Финляндией. Говорили, что генерал Деникин также выразил протест против моего «вмешательства во внутренние дела России» – Россия должна быть освобождена без иностранной помощи.

Юденич покинул Финляндию в конце июля 1919 года, чтобы лично принять командование Северным армейским корпусом, который был переименован в Северо-Западную армию численностью всего 20 000 человек.

Генерал Юденич ничего не предпринимал до 10 октября, когда начал наступление на Петроград одновременно с наступлением генерала Деникина на Москву. После десяти дней боев Юденич стоял в 19 милях от своей цели, но ход войны изменился. Хотя его армия получила британские танки, численно она уступала превосходящим силам, собранным Троцким. Юденич, оказавшись под мощным давлением, был вынужден отступить в Эстонию, где Северо-Западная армия вскоре распалась.

В качестве наглядного примера положения в армии генерала Юденича можно привести следующий эпизод, рассказанный генералом Линдером, приехавшим в Эстонию примерно в момент наступления, чтобы самому получить представление о ситуации. Когда он и генерал Гоф сопровождали Юденича во время посещения одного из участков линии фронта, Юденич не смог найти ни одного из своих подразделений.

В январе 1920 года Советская Россия признала независимость Эстонии. И против генерала Деникина наступление красных увенчалось успехом. К моменту этих событий я уже не был регентом Финляндии.

Весной 1919 года в ряду наших внутренних проблем видное место в программе занимала разработка новой конституции. После того как монархисты обожглись на немецкой авантюре, стало очевидно, что у монархической формы конституции больше нет шансов. Я в принципе был монархистом, но никогда не забывал тот факт, что республиканская форма правления, при условии, что она предлагает прочную основу для упорядоченной гражданской и общественной структуры, вполне может обеспечить существование и возрождение государства. Именно это я имел в виду, когда 16 мая 1918 года, выступая в сенате, говорил о необходимости передать «штурвал корабля финского государства в сильные руки, на которые не повлияют партийные распри и которые не принудят идти на компромиссы, ослабляющие власть правительства».

Правительственный законопроект, воплощающий новую республиканскую конституцию, был основан на предложении профессора К.Ю. Стольберга. Он был представлен сейму 13 мая и встретил значительную оппозицию со стороны левых сил. Главными объектами нападок были процедура избрания президента и его право вето на принятые риксдагом[38] законы, роспуск риксдага и назначение новых выборов. Социал-демократическая группа яростно выступала против наделения президента такими широкими полномочиями, прежде всего против его права распускать риксдаг. Некоторые даже утверждали,