Российский колокол № 1–2 (34) 2022 - Коллектив авторов

Как тяжелы были эти воспоминания именно здесь, когда все располагало к безмятежности, наслаждению жизнью.

Порою в городе, на работе он мечтал оказаться в парке возле пруда, или в пасмурный день смотреть с террасы загородного дома на дождь, или просто лежать в постели, вдыхая запах сосен за окном. Именно здесь, на берегу, он остро чувствовал свое одиночество, точнее, одинокость. Чувствовал это непонимание людьми в своей библиотеке, на чердаке, на кухне, в палисаднике. Раньше шум города казался ему невыносимым, а сейчас он начал понимать иное, когда в тишине его настигали свои же собственные мысли, от которых было некуда спрятаться, укрыться, некому было защитить его от них.

Возвращению Ирины он обрадовался, надеясь, что она останется с ним. Но гармония оказалась недолгой, и он снова оказался предоставлен своим мыслям. Господи, отчего ты принимаешь наши молитвы буквально? Когда человек просит что-либо, он сам не ведает, что творит. Он не знает, во благо ли ему это будет или во зло. Когда он встретил Ирину, он не предполагал, что сценическая карьера будет для нее дороже, чем их совместная жизнь. Когда он просил отдыха и тишины, он еще не знал, каково это, когда боишься засыпать один, когда разговариваешь с соседским котенком, когда отвечаешь шуму ветра и плачешь под дождь. «Словно всю родню схоронил», – отчего-то подумал Степан. Впрочем, это было почти правдой. Отец умер шестнадцать лет назад, и мама скончалась – вот уже четыре года прошло. Где-то на севере жила сестра, но они не общались, сказалась разница в возрасте в детские годы.

Два дня назад он купил приемник. Настроил волну с самыми жизнерадостными песнями, не имеющими особого смысла, слушал много часов подряд – голова начала надуваться звуками, как воздушный шар. Музыка отчасти забивала мысли, но мешала свободно дышать. Он выключил приемник и снова погрузился в темноту своего сознания. Раньше он думал, что оптимист. Он смотрел вокруг и действительно видел зелень травы, синеву неба, слышал пение птиц, как советуют в книгах по психологии, и все это приносило ему радость. Но параллельно с этими маленькими радостями внутри маячило большое, грузное, оно давило своей шершавой массой, дышало шумно и прерывисто и словно не могло выкарабкаться наружу. И Степан ничем не мог помочь ему. Он не знал, друг ему ЭТО или враг. Что друг – непохоже, ведь когда Оно появлялось, Степана словно сжимали стены собственного дома, он садился в кресло в темном углу библиотеки и старался вспоминать что-то радостное, чтобы отвлечься. Потом Оно стало появляться чаще, светлых моментов стало не хватать, чтобы отбиться. Степан вел внутренние монологи с недругом, пытался закрыть сознание от темного бреда, пытался медитировать. С непривычки не знал, с чего начать. Начал считать баранов, как в детстве, когда не мог заснуть. Потом убирал баранов, оставляя луг, цветы, небо. Потом убирал все картинки, пытаясь смотреть в Ничто, в пустоту. Отчего-то ему представлялась кора деревьев, глаза блуждали в ее изгибах, пытаясь проникнуть в трещины, в сухие дупла, в самую суть ствола. Возможно, под этой сухой корой еще бились живые соки, которых ему так не хватало, чтобы бороться.

Ирина не звонила, и он ей не звонил, обсуждать было уже нечего, ведь порой слова бывают не нужны вовсе. Достаточно взгляда, жеста, поступка. А когда ряд ледяных слов, резких жестов и неблаговидных поступков выстраивается в одну цепь, то картина предельно ясна. Нет, нельзя сказать, чтобы сам Степан никогда не совершал подобное. За долгую жизнь ему случалось незаслуженно обижать людей, причинять им боль. Иногда он даже не замечал этого, иногда понимал спустя время.

Он снова вспомнил Татьяну. Кажется, это он обидел ее, отстранил от себя. Ему нестерпимо захотелось вернуть назад время, идти за руку с этой девушкой по той улице, где жили его родители, где прошла их юность, вдыхать запах ее волос и легонько касаться губами тыльной стороны ее руки с запахом цветов.

И, несмотря на верный завет «не встречайтесь с первою любовью», ему пришла безумная мысль разыскать ее. Степан с трудом поднялся, медленно оделся. Отчего он не подумал, что она может быть замужем, что у нее, возможно, трое детей, она состарилась, пополнела и у нее двойной подбородок? Ничего этого не пришло ему в голову, только одно: найти и поговорить.

Он поехал в город, зашел в кафе, вошел в интернет и стал забивать на многочисленных поисковых сайтах ее имя и фамилию – ту, которую она носила раньше. Он понимал, что она могла сменить фамилию и место жительства, что шансов очень мало, но в голове его все еще жил образ этой девушки, почему-то он видел ее в длинном белом сарафане, идущей по берегу озера навстречу ему.

Пересмотрев фото найденных Татьян, он понял, что ее среди них нет. Потом обратил внимание на несколько строк в конце, где были люди без фотографий. Две или три девушки подходили по описанию, и он отправил им сообщение. Просто: не жили ли вы тогда-то там-то и приписка о себе. Потратив на это довольно долгое время, он вернулся в дом. В этот вечер он варил глинтвейн и пил его на веранде. Над озером стоял туман, кричала какая-то птица, прошлое было ясным, а будущее – неопределенно. Степану хотелось, чтобы в его жизнь снова вошло что-то светлое и радостное. Но туман предсказывал, что это вряд ли совместимо с покоем, с его тихой жизнью здесь, на берегу. Он долго еще смотрел вдаль, пытаясь угадать в дымке какие-то смутные очертания неизвестных предметов, животных ли, а потом лег и долго еще представлял женщину, босую, идущую по берегу. Сарафан развевался, но брызги мочили его, и он облеплял ее стройные ноги. На ней была белая шляпа с голубой лентой, которую ей приходилось придерживать рукой, чтобы не унесло ветром. Волосы золотились на солнце, женщина улыбалась. Степану хотелось, чтобы эта улыбка была адресована ему. С этой мыслью он заснул.

Дни шли, один сменяя другой. Погода испортилась. Стало ветрено, шли дожди, озеро покрылось рябью, и вода в нем стала стального цвета. Степан редко выходил на прогулку, собака тоже лежала на террасе, скрываясь от дождя и ветра. Примерно через неделю он снова поехал в кафе, взял чашку кофе, вошел в интернет посмотреть, нет ли ответа. Два сообщения были о том, что женщины никогда