Российский колокол № 1–2 (34) 2022 - Коллектив авторов

– Ты с ума сошла! Ну зачем тебе это? – в сотый раз повторяла подруга Катя. – Он совершенно посторонний тебе человек. Ты даже не знаешь, действительно ли он является твоим биологическим отцом.

– Что значит «биологическим»? – Лиза удивленно подняла глаза на подругу.

– Ну то, что он тебя сделал когда-то маме. И всё ведь, ни слуху ни духу. Жил где-то все это время, вот, говоришь, книжки читал. Ну и бог с ним.

– Как это – бог с ним? Ты вообще меня слушала? У него же инсульт! Может статься, что он вообще больше не будет ходить и разговаривать. И это я виновата, я!

– Лиза, ну только вот этого не надо, вечно ты со своим чувством вины. Ни в чем ты не виновата, человек пожилой: сосуды, давление.

– Нет, Кать, давай прекратим этот разговор, я уже написала заявление, получу расчет и буду складывать вещи. А знаешь, там у него очень хорошо, на озере, спокойно так, – Лиза мечтательно смотрела вдаль.

– Н-да, – махнула рукой Катя, – что тебе говорить, ты вечно живешь в каких-то своих заоблачных далях. Позвони, если нужно будет помочь с вещами, ну и вообще – попрощаться не забудь.

– Не забуду, – Лиза прикрыла за подругой дверь и стала оглядывать свой нехитрый скарб: «Вот эти вазы нужно отнести тете Лиде, статуэтки – тоже ей, наверное. Посуду – часть с собой, остальное соседке Марье Сергеевне предложу взять. И книги, да, нужно пересмотреть книги».

Следующий день ушел на решение вопросов с работой. Она просила отпустить ее без двухнедельной отработки в связи с чрезвычайными семейными обстоятельствами, но ведь не будешь рассказывать всем и каждому, что именно произошло. Днем Лиза позвонила в больницу, чтобы узнать о состоянии Степана. Врач сказал, что все стабильно, но без существенных улучшений. Разумеется, коллеги шушукались и сплетничали, и она не могли им это запретить. Разумеется, основная мысль была, что Лиза едет к любовнику или вслед за тем, кто ее бросил, – возможны варианты. Девушка подписала все необходимые бумаги и с тяжелым сердцем принялась за раздачу и сбор вещей. Основную часть нужно было оставить, не с пятью же чемоданами тащиться на озеро. Все необходимое у Степана есть, даже больше. Взять необходимо лишь личные вещи, некоторые книги и какие-нибудь пустяки на память. Ей попалась коробка с бижутерией: дешевые бусы, серьги из бисера и полудрагоценных камней, кулоны на шнурках и среди всей этой мишуры серебряный браслет, оставшийся от матери. Его Лиза и взяла, а коробку решила отдать Кате – на память. Не будет носить – выбросит.

Документы собрала. Платья, юбки, белье и обувь уже лежали в чемодане. Посуду, постельное белье, лампу, картины отдала соседям. Осталось разобраться с книгами. Лиза нерешительно подошла к полкам: много. Она начала доставать книги с полок и складывать стопками на полу. Затем принесла большие пакеты и стала откладывать то, что можно оставить. Каждый том отрывала от себя с трудом, словно живое существо, прожившее много лет с ней в одной квартире. Наконец осталась последняя полка. Лиза потянулась наверх за томом Фолкнера, но не удержала, и книга упала на пол.

Поднимая ее, Лиза увидела листок, выпавший из книги. Она развернула его и стала читать. Еще долго она сидела вот так, на полу, подогнув под себя одну ногу, пока шум за окном не привлек ее внимание. Мимо проезжала пожарная машина. Лиза встала, разорвала письмо и положила Фолкнера в чемодан.

Еще три дня ушло на какие-то хлопоты, визиты, формальности. Лиза каждый день думала, что уже пора ехать на вокзал за билетом, но тут всплывала очередная загвоздка, удерживавшая ее в городе. Наконец вещи были погружены, на вокзале пролито должное количество слез, и перрон поплыл перед глазами.

На озере было солнечно, по стенам дома гонялись друг за другом солнечные зайчики. Ее встретил Витязь. «Бедный, соскучился тут один», – девушка потрепала его по загривку. Лиза отперла дверь, прислушалась к тишине, разлитой внутри, вошла почти неслышно, оставив вещи на террасе, будто побоявшись нарушить устоявшийся покой. Уже потом внесла чемодан, разложилась в пустой дальней комнате, прибралась в гостиной и в кухне. Степана обещали выписать через несколько дней, нужно было приготовить дом к его приезду.

Утром на свой страх и риск Лиза взяла машину Степана и поехала в город за продуктами. Люди в маленьком городке сразу обратили внимание на незнакомую девушку: машину Степана там знали. Через пару часов город облетела весть, что к Степану приехала дочь. А Лиза в это время намывала окна, насвистывая веселую песенку. Потом терла плитку, сбивая ногти, а в голове все еще звучали строки письма, вероятно, написанного матерью перед смертью: «Игорь, ты должен знать, что Лиза – твоя дочь, твоя дочь, твоя…». Потом на очереди была посуда, и Лиза терла, потом стирала, еще позже – подметала крыльцо, пока в изнеможении не опустилась на ступеньки, когда начало смеркаться. Витязь, поскуливая, лежал у ее ног. Луна, словно огромное зеркало, повисла над озером. Воздух стал прохладным, Лиза поежилась – захотелось завернуться в плед. Она поймала себя на мысли, что ей не страшно вот так сидеть здесь одной, когда вокруг на целые километры никого. Здесь присутствовало что-то большое и важное, что заполняло пространство и мысли и не оставляло возможности отступить, не заметить, пройти мимо.

Удивляться

… Что завтра будет – искать не крушися;

Всяк настоящий день дар быть считая,

Себе полезен и иным потщися

Учинить, вышне наследство жадая…

А. Д. Кантемир «О надежде на Бога»

Когда едешь из центра по Ленинскому проспекту, удивляешься в первую очередь старинным желтым корпусам первой градской больницы, высокой ограде, большому количеству шлагбаумов – въездов с охраной, проходу в Нескучный сад. Это в народе ее зовут первой градской, у нас принято сокращать, чтобы легче произносить было: Вторчермет, главпродмаг, существует даже такое – НИИОМТ-ПЛАБОПАРМБЕТЖЕЛБЕТРАБСБОРМОНИМОНКО-НОТДТЕХСТРОМОНТ.

На самом деле полное наименование больницы – Городская клиническая больница № 1 им. Н. И. Пирогова, и образовалась она в результате объединения трех ранее существовавших больниц: первой градской, второй и Голицынской. Последняя из них как раз была построена первой по счету – на деньги, завещанные князем Дмитрием Михайловичем Голицыным. Он указал так: «На устройство в