Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

class="p1">И Пушкин, и другие петербургские писатели наведывались и в книжный магазин Ивана Тимофеевича Лисенкова, также заботившегося не только о личных выгодах, но и об успехах просвещения, даже материально поддерживавшего нуждающихся литераторов. В начале 1836 года он открыл свою торговлю в здании Пажеского корпуса на Садовой улице, вскоре переведенную на верхнюю линию Гостиного двора.

С лавкой Лисенкова связан примечательный рассказ современника о том, как книгопродавец, объявив в газетах о продаже литографированного портрета знаменитого французского сыщика Видока, выдавал покупателям изображение… Ф. Булгарина («Видок-Фиглярин» было известное прозвище, данное Булгарину Пушкиным). В своих воспоминаниях, написанных от третьего лица, Лисенков рассказывал: «Пушкин посещения делал к Лисенкову довольно часто, когда издавал журнал „Современник“; ему нужно было знать о новых книгах для помещения беглого разбора о них в его журнале; иногда ему приходила охота шутить у Лисенкова в магазине над новыми сочинениями. Взявши книгу в руки в прозе быстро пробегал ее, читая гласно одно лишь предисловие, и по окончании приговаривал, что он имеет об ней полное понятие; стихотворные же книги он просматривал еще быстрее и забавнее, и Лисенков иногда невольно хохотал, и сам Пушкин улыбался… В последний раз А. С. Пушкин посетил Лисенкова за три дня до своей смерти, где в магазине пробыл два часа…»

В Гостином дворе и вокруг него, на Невском проспекте и Садовой улице, в 1820–1830-х годах можно было найти десятка полтора иногда совсем небольших, но год за годом упорно ведущих свою торговлю книжных лавок. Они принадлежали купцам Н. И. и М. И. Глазуновым, А. И. и М. И. Заикиным, Я. А. Исакову (впоследствии известному столичному книгопродавцу, владевшему «вечным и потомственным правом» на издание сочинений Пушкина), И. И. Бородину, А. Л. Свешникову, Н. О. Воробьеву, Ф. Белизару и другим.

Белизар снабжал французскими книгами Пушкина, выписывая некоторые издания специально из Парижа, а в 1834 году по поручению поэта заказал там гравированный портрет Пугачева для пушкинской «Истории Пугачева».

Роль книгопродавцев в духовной жизни Петербурга была значительна и все возрастала, несмотря на препятствия книжной торговле, чинимые властями.

Постоянное неудовольствие Николая I вызывала торговля старыми книгами. Царь опасался, и не без основания, что букинисты могут успешнее обходить запреты и распространять «вредную» литературу. А букинисты в 1830-е годы стали заметными людьми в столичной книжной торговле. Среди них были тонкие знатоки и ценители старой книги. Они снабжали любителей редкими изданиями. Не одна книга от них попала и в библиотеку Пушкина.

Старыми книгами торговали и «ходебщики». С мешками, называемыми сорочками, на спине и на груди и с связкою книг в руке, они ходили по городу, предлагая свой товар. Многие имели постоянных клиентов в литературных кругах и среди читающей молодежи, которым поставляли «в особенности запрещенный товар».

Старые книги были в ходу и в рыночной торговле «на развалах». Рыночная торговля книгами получила широкое распространение. На Апраксином, Щукином и других рынках были известны такие книгопродавцы, как Василий и Семен Олонины, Григорий Новинский, Василий Холмушин, Яков Матюшин (книгопродавец-антикварий, как называли его современники, собравший удивительную библиотеку, поставлявший редкие русские издания в Императорскую Публичную библиотеку и за границу). «Развал» устраивали обычно в центре рынка. На расчищенной от непролазной грязи площадке на невысоких подставках укрепляли широкую доску и на ней раскладывали «товар». Книги были на все вкусы: новые и старые, произведения известных русских и иностранных писателей, а рядом – святцы, псалтыри, толкователи снов, азбуки, сказки о Еруслане Лазаревиче и Бове Королевиче, лубочные картинки. Товар свой книгопродавцы брали со скидкой у типографщиков и переплетчиков, но больше покупали по домам, на аукционах, иногда целыми библиотеками. «Покупая дешево, они дешево же и продавали, и если им за предлагаемую книгу давали хотя небольшой барыш – давай деньги!» – писал И. Т. Лисенков, объясняя успехи рыночной книжной торговли.

Некоторые из торговавших книгами на рынках со временем обзавелись здесь же небольшими лавочками, где вместе с книгами продавали старые картины и другие произведения искусства. В такой лавочке на Щукином рынке купил таинственный портрет старого ростовщика гоголевский художник Чертков.

Держать книги считали для себя выгодным и владельцы лавок, где торговали разными товарами, «от чая до дегтя». Конечно, это были книги, рассчитанные на самого нетребовательного покупателя.

Особое место среди столичных книгопродавцев пушкинского времени принадлежит Александру Филипповичу Смирдину. По словам В. Г. Белинского, он совершил «решительный переворот в русской книжной торговле и, вследствие этого, в русской литературе».

Начал Смирдин, как и многие другие, мальчиком, отданным для приучения к торговле, затем с 1817 года стал приказчиком в книжном магазине В. А. Плавильщикова, который оказал решающее влияние на его судьбу. У Плавильщикова Смирдин прошел хорошую школу книжной торговли, как дела прежде всего просветительского, общественно значительного, приобрел обширные знания и в полной мере проявил свои деловые качества. После смерти Плавильщикова в 1823 году он по духовному завещанию получил во владение магазин своего хозяина и его Библиотеку для чтения.

С самого начала Смирдин поставил свое дело на широкую ногу. В 1830 году он торговал уже в двух помещениях – старом, у Синего моста, в доме Гавриловой, и новом – на Невском проспекте, в недавно отстроенном доме Лютеранской церкви Петра и Павла. В 1832 году он полностью перевел и магазин, и Библиотеку для чтения на Невский.

Такого просторного и великолепного книжного магазина столица еще не знала. П. А. Вяземский писал И. И. Дмитриеву: «Рекомендую… книжную лавку Смирдина, первую европейскую лавку с русскими книгами. В ней не темно, не холодно, не сыро и не грязно».

Смирдинская Библиотека для чтения намного превосходила все подобные библиотеки, существовавшие в столице. Каталог ее, выпущенный в 1832 году, включал более 12 тысяч названий. Правда, плата за пользование книгами не всем была по карману. Но по сравнению с другими библиотеками она считалась умеренной, и читателей находилось довольно много.

Если о лавке Плавильщикова можно было говорить как о литературном клубе, поскольку она служила местом встреч многочисленных деятелей литературы, то в еще большей степени это определение применимо к магазину и библиотеке Смирдина. «Туда, – по словам автора „Воспоминаний старожила“ П. Н. Юркевича, – ежедневно по утрам сходились почти все петербургские литераторы потолковать, обменяться мыслями, узнать городские новости».

Часто посещал Смирдина Пушкин, с его помощью подписывался на газеты и журналы, вел деловую переписку. О встрече с поэтом в знаменитой книжной лавке вспоминали И. И. Панаев, В. А. Соллогуб. Известна (в нескольких вариантах) эпиграмма Пушкина на Булгарина и Сенковского, с упоминанием Смирдина:

К Смирдину как ни зайдешь,

Ничего не купишь,

Иль Сенковского найдешь,

Иль в Булгарина наступишь.

В историю культурной жизни столицы тех лет вошло торжественное празднование, устроенное Смирдиным 19 февраля 1832