Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

музыканты, художники, актеры и люди, не имеющие прямого отношения к искусству, – университетские профессора, дипломаты, сановники. Этой пестротой заполнявших «львиную пещеру» гостей отличались собрания у Одоевского от собраний у Жуковского и Плетнева.

Из салонов петербургского «света» в 1830-е годы самым литературным был салон Е. А. Карамзиной.

Екатерина Андреевна после смерти мужа (он скончался в 1826 году) старалась сохранить ту атмосферу семейного уюта, непринужденной беседы за чайным столом и ту приверженность широким умственным интересам, которые всегда отличали карамзинские вечера. Квартиру Карамзиных на Михайловской площади постоянно посещал узкий круг людей избранных, и среди них П. А. Вяземский (он приходился сводным братом Екатерине Андреевне), А. И. Тургенев, В. А. Жуковский, В. Ф. Одоевский, А. С. Хомяков, Д. В. Дашков, Д. Н. Блудов.

Пушкин бывал здесь часто и охотно. Екатерину Андреевну он до конца жизни считал одним из самых близких друзей. «…В карамзинской гостиной, – писал современник, – предметом разговоров были не философские предметы, но и не петербургские пустые сплетни и россказни. Литературы, русская и иностранная, важные события у нас и в Европе… составляли всего чаще содержание наших оживленных бесед. Эти вечера, продолжавшиеся до поздних часов ночи, освежали и питали наши души и умы, что в тогдашней петербургской душной атмосфере было для нас особенно полезно».

В октябре 1836 года Е. А. Карамзина писала сыну: «Вчера или позавчера мы много говорили о „Современнике“». Журнал, который с 1836 года стал издавать Пушкин, привлекал к себе всеобщее внимание… Несомненно, он был предметом разговоров и на собраниях у Жуковского, Одоевского, Плетнева. И собрания литераторов пушкинского круга становятся в то же время собраниями сотрудников «Современника».

Глава двадцатая

«Ведь нынче время споров»

Перелом в жизни русского общества, последовавший за поражением восстания декабристов, явственно сказался и на петербургской журналистике. Перемены в литературной атмосфере отразились здесь особенно наглядно. И, продолжая повествование о духовном облике пушкинского Петербурга, необходимо теперь вернуться к рассказу о столичной прессе – о том, какой стала она после 14 декабря.

В петербургской журналистике отныне резко противостояли друг другу два лагеря, два направления, сущность одного из них олицетворяла фигура Фаддея Булгарина, другого – фигура Пушкина.

Булгарин приехал в Петербург из Варшавы в 1819 году. Быстро освоившись в русской столице, он завел обширные литературные знакомства и с 1822 года стал издавать «Северный архив, журнал истории, статистики и путешествий», а затем еще и «Литературные листки». В 1825 году Булгарин основал газету «Северная пчела». В это время он усиленно втирается в дружбу к Грибоедову, Рылееву, Бестужеву, рассчитывая на поддержку влиятельных литературных кругов, и вместе с тем заискивает перед властями, всячески выказывая свою благонамеренность. Уже тогда брезгливое чувство к Булгарину испытывали многие. Дельвиг однажды вызвал его на дуэль – Булгарин струсил и отказался. Грибоедов в ответ на неумеренные и бестактные похвалы, которые Булгарин расточал ему в своих писаниях, решил прервать всякое знакомство с ним.

Когда вечером 14 декабря 1825 года Булгарин пришел на квартиру к Рылееву, его тотчас выпроводили за дверь. Рассказывали, что вскоре Булгарин донес властям на своего родственника, поручика Искрицкого, состоявшего в тайном обществе. Во всяком случае сразу после 14 декабря началась деятельность Булгарина – полицейского агента. По поручению Третьего отделения Булгарин сочинял докладные записки о состоянии умов, о русской литературе и книгопечатании. Его «Северная пчела» пользовалась покровительством шефа жандармов Бенкендорфа и рьяно исполняла его предначертания. Сам Бенкендорф весьма ценил услуги Булгарина, который так прямо и заявлял, что его всегдашняя цель «состоит в утверждении верноподданнических чувствований и в направлении к истинной цели, то есть преданности к престолу и чистоте нравов».

Булгарин был для шефа жандармов тем более ценным сотрудником, что его газета пользовалась весьма значительной популярностью в столицах и провинции благодаря обилию публиковавшихся в ней занимательных сведений – политических, хозяйственных, научных, – изложенных к тому же бойко и общедоступным языком. Число подписчиков достигало огромной по тем временам цифры – около семи тысяч человек.

Среди прочего существовал в газете отдел «Словесность», где публиковались рассказы, стихи, рецензии, критические статьи. Рассказы и стихи, как правило, были невысоких художественных достоинств. Критические статьи отличала жалкая скудость мысли.

Отзывы Булгарина о литературных произведениях в гораздо большей степени определялись тактическими выгодами журнальной борьбы и личными отношениями с рецензируемым писателем, чем какими-либо эстетическими соображениями. Так, в середине 1820-х годов «Северная пчела» расхваливала Пушкина и всячески старалась польстить ему, надеясь, видимо, на его сотрудничество. Но вот до Булгарина дошли резкие слова Пушкина, обвинявшего его в беззастенчивом использовании мотивов и ситуаций «Бориса Годунова» для булгаринского романа «Дмитрий Самозванец» (не разрешенную еще к печати трагедию Бенкендорф послал на просмотр редактору «Северной пчелы», своему главному литературному советчику). Затем появилась статья Дельвига, изобличавшая полную бездарность и пошлость Булгарина-романиста. Статью, напечатанную без подписи, Булгарин принял за пушкинскую, и отношение «Северной пчелы» к поэту резко изменилось. На ее страницах появились пасквильные «анекдоты» о некоем французском поэте, который в своих сочинениях «не обнаружил ни одной высокой мысли», и о некоем поэте-мулате, подражателе Байрона, который гордился аристократическим происхождением, тогда как его предок-негр был куплен «за бутылку рома». В доносительном тоне Булгарин упрекал Пушкина за то, что, побывав на театре Русско-турецкой войны, поэт не воспел победы русского оружия. Пушкин ответил на булгаринские выпады стихотворением «Моя родословная» и памфлетами, напечатанными в московском журнале «Телескоп» за подписью Феофилакт Косичкин. Однако, когда в 1831 году соиздателем «Северной пчелы» стал Греч, он, видимо, убедил Булгарина, что вражда с Пушкиным невыгодно сказывается на репутации газеты. С этого времени тон «Северной пчелы» в отношении Пушкина снова стал почтительным.

Совместному изданию Булгариным и Гречем «Северной пчелы» предшествовало объединение их журналов – «Сына отечества» и «Северного архива». Кроме того, они вместе начали выпускать журнальчик «Детский собеседник», который бесплатно выдавали подписчикам своих изданий. Союз Булгарина и Греча имел единственной целью извлечение максимальной прибыли из того коммерческого предприятия, каким было для них издание газеты и журнала.

«Торговому направлению» следовала и основанная в 1834 году «Библиотека для чтения, журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод». Издателем журнала был книгопродавец А. Ф. Смирдин, организатором и редактором – О. И. Сенковский, профессор арабского и турецкого языков Петербургского университета, известный ученый-ориенталист. Будучи человеком талантливым и неутомимым (в первый год издания он написал для всех отделов журнала около тысячи печатных страниц), Сенковский принялся изобретательно и смело «торговать» своей начитанностью и литературными способностями. Научный отдел журнала отличался занимательностью, хозяйственный – основательностью, литературный – приятной легкостью и игривостью, критический – острым и забавным балагурством. На обложке первого номера «Библиотеки для чтения» значилось шестьдесят имен ее будущих сотрудников – все сколько-нибудь известные русские литераторы.