Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

Петербурге несколько недель только и было разговоров, что о похоронах Чернова. Всех поразило, что безвестного поручика провожала огромная толпа – тысячи людей, большинство из которых прежде никогда не видели Чернова и не слыхали о нем. Речь шла именно о демонстрации в защиту чести и достоинства личности. Кто созвал демонстрантов, кто организовал столь мощный общественный протест? Ясно было, что самодержавной власти противостоит серьезная общественная сила.

«…Из тысячи молодых людей не найдется ста человек, которые бы не пылали страстью к свободе», – утверждал декабрист Каховский. «Чтобы истребить корень свободомыслия, – вторил ему декабрист Штейнгель, – нет другого средства, как истребить целое поколение людей, кои родились и образовались в последнее царствование». Рассчитывая на мощную поддержку всех передовых людей России, тайные общества намеревались приступить к решительным действиям. Во время царского смотра предполагалось начать восстание в южной Второй армии, а затем поднять войска в Петербурге. Шла работа над проектами конституции, которую декабристы намеревались дать России. Был намечен состав будущего временного правительства.

Внезапное изменение политической ситуации в стране привело к тому, что членам тайного общества пришлось вступить в открытую борьбу с самодержавием раньше намеченного срока.

* * *

19 ноября 1825 года в Таганроге скончался Александр I. Через пять дней об этом узнали в Петербурге. 27 ноября войска были приведены к присяге новому императору – Константину I, брату Александра.

Константин, однако, отказался от короны и даже не пожелал приехать в столицу из Варшавы, где он командовал русскими войсками. Константин уступал престол младшему брату – Николаю.

Смерть Александра I явилась для всех полной неожиданностью.

Она застала врасплох и тайное Северное общество. Но нельзя было найти более подходящего момента для вооруженного переворота, чем затянувшееся междуцарствие. И руководители Северного общества решили действовать. Выступление назначили на 14 декабря. В этот день войска должны были присягать Николаю.

Для подготовки восстания оставались считаные дни. Вся неделя накануне 14 декабря прошла в непрерывных совещаниях. Собирались на квартире у Рылеева, обсуждали план действий. Решили поднять те гвардейские полки, где служили члены тайного общества, захватить Зимний дворец, арестовать царскую семью, овладеть Петропавловской крепостью и Арсеналом и принудить Сенат «объявить престол упраздненным».

Военным руководителем восстания, его «диктатором» избрали полковника Трубецкого. В помощь ему назначили капитана Якубовича и полковника Булатова. Вечером 13 декабря члены тайного общества собрались на последнее совещание у Рылеева.

«Многолюдное собрание было в каком-то лихорадочно-высоконравственном состоянии, – вспоминал Михаил Бестужев. – Тут слышались отчаянные фразы, неудобоисполнимые предложения и распоряжения… Зато как прекрасен в этот вечер был Рылеев! Он был нехорош собой, говорил просто, негладко; но когда он попадал на свою любимую тему – на любовь к Родине, – физиогномия его оживлялась, черные как смоль глаза озарялись неземным светом, речь текла плавно, как огненная лава… Его лик, как луна бледный, но озаренный каким-то сверхъестественным светом, то появлялся, то исчезал в бурных волнах этого моря, кипящего страстями и побуждениями».

Рылеев был идейным вдохновителем и главой Северного общества, он поддерживал решимость и мужество товарищей, заражал их своим энтузиазмом.

Я ль буду в роковое время

   Позорить Гражданина сан

   И подражать тебе, изнеженное племя

   Переродившихся славян?

Нет, не способен я в объятьях сладострастья,

В постыдной праздности влачить свой век младой

   И изнывать кипящею душой

   Под тяжким игом самовластья.

Друзья Рылеева исповедовали то же, о чем писал поэт. Молодые блестящие офицеры, многие из знатных, богатых семей, знали, на что шли, что грозило им в случае неудачи. Но любовь к отечеству ставили превыше всего: горя родных, собственного благополучия, карьеры, самой жизни.

В ночь с 13 на 14 декабря в квартире Рылеева – штабе восстания – ярко горели свечи. Никто здесь не спал, кроме маленькой дочери хозяина – Настеньки.

К девяти часам утра квартира Рылеева опустела. Заговорщики вышли на улицы Петербурга.

Они уже знали, что их планы нарушены, что о заговоре стало известно Николаю, что Якубович отказался вести гвардейцев-матросов на Зимний дворец, что Сенат два часа как присягнул новому императору. Несмотря на это, решено было действовать и до конца исполнить свой революционный долг.

Около одиннадцати часов утра пустынная заснеженная Сенатская площадь наполнилась грохотом барабанов, лязгом оружия, мерным звуком сотен солдатских шагов. Это вышел на площадь с развевающимися знаменами мятежный Московский полк. Его привели братья Бестужевы – Александр и Михаил – и князь Щепин-Ростовский. Они надеялись встретить на площади Трубецкого, но он не явился…

Полк построился в каре возле памятника Петру. Александр Бестужев скинул шинель и принялся точить саблю о подножие монумента. Бестужев шел на великое дело и потому надел свой парадный мундир.

Начать активные действия силами восьмисот московцев было более чем рискованно. Приходилось ждать.

Рылеев, Пущин, Кюхельбекер, Каховский и другие члены тайного общества уже собрались на площади. Настроение у всех было приподнятое. Наконец-то сбываются их заветные мечты, слово становится делом. Наконец-то они дышат воздухом свободы! А тем временем Николай, узнавший о начале восстания, лихорадочно собирал присягнувшие ему войска.

«Образумить» бунтовщиков попытался петербургский генерал-губернатор Милорадович. Он был смертельно ранен выстрелом Каховского.

Весть о том, что войска взбунтовались, что мятежники двинулись к Сенату, разнеслась по Петербургу с невероятной быстротой. На Сенатскую площадь хлынул народ. Мятежное каре окружила толпа. Она все прибывала. Когда Николай сам привел к площади первый батальон Преображенского полка, он увидел, что площадь заполнена народом. И хотя подходили и подходили вызванные им полки, царь далеко не был уверен, что справится с возмущением. Он знал: почти все полки ненадежны, солдаты его не любят. И еще эта огромная, враждебная, буйная толпа…

«Рабочие Исаакиевского собора из-за заборов начали кидать в нас поленьями, – писал Николай впоследствии. – Надо было решиться положить сему скорый конец, иначе бунт мог сообщиться черни и тогда окруженные ею войска были бы в самом трудном положении».

А толпа уже заполнила не только Сенатскую площадь, но и прилегающий к ней Адмиралтейский бульвар, Дворцовую площадь, набережную Невы и соседние улицы.

Узнав от офицеров-декабристов, в чем причина бунта, толпа с большой готовностью предлагала свою помощь:

– Кабы, отцы родные, вы нам ружья али какое ни есть оружие дали, мы бы вам помогли, духом все бы переворотили!

Николай велел конной гвардии отбросить толпу и атаковать мятежников.

Командир конногвардейцев, любимец Николая генерал Алексей Орлов приказал солдатам рассеять толпу. «Чернь с дерзостью, кидая шапки вверх, кричала „ура“ и кулаками грозила, – писал свидетель событий. – И как она более и более продвигалась вперед, то Орлов приказал первым двум рядам эскадрона ударить на них в атаку.