Григорий Сокольников: невыученные уроки нэпа - Игорь Станиславович Прокопенко

этот раз правую. Вероятно, он понимал, что новое выступление против Сталина может поставить крест на его карьере, однако мириться с тем, что страну вновь возвращают во времена «военного коммунизма», он не мог. Кроме того, на этот раз большинство было не на стороне генсека.

Первый открытый конфликт случился на пленуме ЦК ВКП(б), проходившем с 4 по 12 июля 1928 г. Сторонники продолжения нэпа открыто выступили против чрезвычайных мер и оказались в большинстве. Их выступления обличали перегибы и извращения той политики, которая уже полгода проводилась в деревне.

Одним из тех, кто выступил с решительной критикой, был Сокольников. Его выступление председателю пришлось продлять дважды. Во второй раз он хотел отказать оратору, но Сокольников заявляет: «Я попросил бы некоторую льготу мне дать. Почему? По моему адресу распространяется чрезвычайно много легенд, это все знают. Мне приходилось говорить очень мало за последнее время, а поэтому, если вы дадите возможность мне высказаться, вы мало потеряете, а мне дадите известное удовлетворение». И слушатели поддерживают это требование.

В своей речи бывший наркомфин критикует чрезвычайщину. Он напоминает, что не раз предупреждал об опасности недостаточного развития сельского хозяйства – и вот до чего это довело. Сокольников призывает в кратчайшие сроки вернуть доверие среднего крестьянства – только это, по его мнению, могло обеспечить нормальное проведение хлебозаготовительной кампании осенью 1928 г.

Сталин, оказавшийся в меньшинстве и не готовый к открытой конфронтации, был вынужден отступить. Он во многом соглашался с критикой, не выказывая своего недовольства, и сваливал вину на Микояна, обвиняя того в следовании неправильным тенденциям.

Июльский пленум завершился полной победой сторонников нэпа. Принятая по итогам обсуждений резолюция предписывала немедленно прекратить обход дворов и незаконные обыски. Запрещались какие-либо рецидивы продразверстки, ликвидация базаров. Государственным органам на местах было приказано использовать максимально гибкие формы регулирования торговли.

Тогда же, в июле 1928 г., лидер правой оппозиции Николай Бухарин решил вступить в переговоры с одним из лидеров потерпевшей поражение «новой» оппозиции – Львом Каменевым. В тот момент он, будучи исключенным из партии, отбывал последние дни своей ссылки в Калуге.

Наиболее подходящей для установления контактов фигурой оказался Григорий Сокольников. С одной стороны, он успел побывать в рядах как «новой», так и правой оппозиции. С другой стороны, несмотря на разногласия 1925 г., он оставался близким другом Бухарина.

Утром 11 июля Сокольников позвонил Каменеву. Он сообщил, что в ходе пленума произошел окончательный разрыв Бухарина со Сталиным. Уже через час Сокольников и Бухарин приехали к Каменеву домой. В личной беседе Бухарин жаловался на генсека, называя того «беспринципным интриганом, который все подчиняет сохранению своей власти». Лидер правой оппозиции фактически предложил Каменеву сформировать коалицию с целью последующего смещения Сталина.

Однако реализовать этот замысел так и не удалось. Каменев не поддержал правых, да и в рядах последних не все были уверены в успешном завершении открытой конфронтации с генсеком. О диалоге лидеров оппозиции на время забыли.

Осенью 1928 г. Сталин начал открытое наступление на правых. 19 октября 1928 г. он выступил на пленуме МК и МКК ВКП(б) с докладом «О правой опасности в ВКП(б)»: «Победа правого уклона в нашей партии означала бы громадное усиление капиталистических элементов в нашей стране. А что значит усиление капиталистических элементов в нашей стране? Это значит ослабление пролетарской диктатуры и усиление шансов на восстановление капитализма. Стало быть, победа правого уклона в нашей партии означала бы нарастание условий, необходимых для восстановления капитализма в нашей стране». Генсек призвал решительно бороться с правым уклоном до полной его ликвидации.

В этих условиях правая оппозиция начала стремительно терять своих сторонников. Многие уже видели, чем может закончиться конфликт со Сталиным на примере левой и «новой» оппозиции. В числе тех, кто отказался от правого уклона, был и Сокольников.

На ноябрьском пленуме Рыков, один из лидеров правых, упомянул о расхождениях Сокольникова с ЦК по вопросам политики в деревне. Однако сам «красный Витте» поспешил откреститься от разногласий. Его выступление запланировано не было, поэтому 28 ноября 1928 г. он передал председателю пленума записку, в которой, в числе прочего, сообщал:

В заключительной речи вчера на пленуме т. Рыков, назвав мое имя мельком, упомянул о некотором расхождении моем с линией ЦК. Тов. Рыков тут же справедливо отметил, что я не брал слово на пленуме. Считаю необходимым пояснить по этому поводу, что не выступал в прениях по резолюции Политбюро о контрольных цифрах не потому, что нахожусь в разногласии с ней, а, наоборот, потому, что полностью с ней солидаризуюсь и вижу в ней вполне правильное развитие линии, намеченной на XVсъезде. Расхождения, которые были у меня по отдельным хозяйственным вопросам с политикой ЦК, относятся к прошлому и являются ликвидированными… Чем более важна на нынешнем этапе индустриализации советской страны задача максимального ускорения подъема в сельском хозяйстве, тем менее допустима, тем более опасна какая бы то ни была путаница в проведении нашей классовой линии в деревне, тем более ошибочны тенденции изменить линию XV съезда.

Сложно сказать, по какой причине Сокольников столь стремительно отказался от участия в правой оппозиции, с которой его объединяла общность взглядов на дальнейшее развитие советской экономики. Не исключено, что он, оценив нерешительность и шаткость положения оппозиционных лидеров, осознал бесполезность борьбы. Еще свежи были в его воспоминаниях баталии на съезде в марте 1925 г., в результате которых он на долгое время оказался в опале и не имел возможности оказывать влияние на хозяйственную политику страны.

Еще одним фактором, побудившим Сокольникова отмежеваться от правых, могла стать международная напряженность. В стране и в мире говорили о неизбежности новой большой войны. В таких условиях партии требовалось единство, и Сокольников, командовавший армией во время Гражданской войны, прекрасно это понимал.

Однако избежать нового удара судьбы не удалось. В начале 1929 г. беседа Каменева с Бухариным, состоявшаяся при посредничестве Сокольникова за полгода до этого, была предана огласке.

Как выяснилось, Каменев сам составил конспект беседы и переслал его еще одному лидеру партийной оппозиции – Зиновьеву. Тот посоветовал не вступать в союз с правыми и выжидать, пока Сталин захочет заручиться поддержкой левых. Секретарь Каменева по фамилии Швальбе, также получивший доступ к конспекту, показал его своему брату, а тот, в свою очередь, троцкисту М. Югову. Так конспект оказался в руках Троцкого, который приложил все усилия к тому, чтобы записи были обнародованы. Он считал, что это лишит правую оппозицию возможности примирения со Сталиным.

Однако появление так называемых дневников Каменева вообще лишило правую оппозицию каких-либо возможностей. Ее лидеры пытались оправдаться, доказывая, что ни о каком блоке с левыми