Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

не делать постановку слишком замысловатой. Короткий балет, рассказывавший о счастливом детстве Елизаветы II, произвел фурор: королева, ее мать и сестра «обливались слезами», писала Маргарет. Трогательный портрет семьи, созданный на языке танца и музыки, вызвал в памяти счастливые воспоминания 21.

Вопреки общепринятому мнению королева могла дать волю чувствам. 29 апреля принцесса Уэльская описывала свое изумление при виде слез королевы у могилы герцогини Виндзорской – женщины, которую она редко видела и почти не знала. Диана полагала, что уход этой по-своему трагической фигуры, которая в последние годы своей жизни была прикована к постели, спровоцировал вспышку эмоций и вызвал слезы воспоминаний и сожаления. Этот краткий всплеск поразил Диану, которая позже рассказывала писательнице Ингрид Сьюард: «Мы стояли у могилы, Чарльз, я и королева, и когда она заплакала, я сказала себе: “Я не могу поверить, что это происходит на самом деле”». Диана также свидетельствовала, что королева была «невероятно добра» к герцогине в ее последние годы, особенно в отношении оплаты всех ее счетов 22. После этого принцесса никогда не видела королеву плачущей, ни на людях, ни среди близких.

Впрочем, Елизавета II вполне могла бы прослезиться от счастья спустя несколько недель. Солнечным июльским днем 1986 года она смотрела на счастливого принца Эндрю, который вел Сару Фергюсон, ставшую только что Ее Королевским высочеством герцогиней Йоркской, по проходу Вестминстерского аббатства в день их свадьбы. Их браку радовались и королева, и принц Филипп. После своего романа с Ку Старк принц Эндрю завоевал репутацию плейбоя, не пропускавшего ни одной юбки. Одна из его случайных подружек продала в прессу историю о ночных сексуальных забавах под пальмой на карибском песочном пляже. Ее откровения совпали с продажей Питером Кроссом, телохранителем и любовником принцессы Анны, своей истории об их отношениях воскресной газете в сентябре 1985 года.

После публикации воспоминаний Кросса королевской паре ничего не оставалось делать, как только отсидеться и переждать бурю, но история с Эндрю подтолкнула их к действиям. Суровый выговор, сделанный Филиппом сыну, похоже, возымел действие. С тех пор принц встречался только с «правильными девушками». Сара точно входила в их число. Она была дочерью майора Рональда Фергюсона, служившего у принца Чарльза управляющим игрой в поло, и ее хорошо знали в королевских кругах. Рыжеволосая и веснушчатая, она была полна энтузиазма, энергии и часто смеялась. Во время скачек в Аскоте ее пригласили остановиться в Виндзорском замке в качестве гостьи ее подруги, принцессы Уэльской. Сара и Эндрю впервые пересеклись за ланчем. Эндрю предлагал ей попробовать шоколадные профитроли, она же отказывалась, ссылаясь на свою диету. Как он позже вспоминал: «Надо же было как-то начинать»23. Хотя у Сары были бойфренды до Эндрю и она явно имела «прошлое», королевская семья по этому поводу особенно не беспокоилась. Она была одной из них. Королеве-матери она сразу понравилась. «Она такая настоящая англичанка», – говорила она. В письме королеве от 10 апреля она отмечала, как хорошо будущая невеста вписалась в атмосферу пасхального отдыха семьи в Виндзоре. «Она такая жизнерадостная, и, кажется, очень благодарна и довольна тем, что станет частью сплоченной семьи, она искренне привязана к дорогому Эндрю. Все это вселяет надежду и так утешает»24.

Подтекст, читавшийся между строк, состоял в том, что их союз не будет таким безнадежным, как у других членов семьи, а именно у принца и принцессы Уэльских. К 1986 году они уже жили каждый своей жизнью. Чарльз вернулся к миссис Паркер-Боулз. «Мы оба пытались», – заявил он позднее в телевизионном эфире25. Диана нашла утешение в объятьях сначала своего телохранителя Бэрри Маннаки, а затем армейского капитана Джеймса Хьюитта. Во время свадебной церемонии Эндрю и Сары Диана выглядела необычно растерянной. Она только что узнала о том, что после жалобы коллеги-офицера Маннаки отозвали из ее охраны.

Королева надеялась, что шумная, бойкая и неунывающая Ферги сможет вывести Диану из ее мрачного состояния и поможет влиться в семью. Герцогиня управляла конным экипажем вместе с принцем Филиппом, который называл ее «ценным приобретением», каталась на лошадях с королевой и регулярно с ней обедала в Букингемском дворце26. Ферги представляла собой полную противоположность Диане.

Диана действительно изменилась с появлением Ферги, но не так, как того хотелось бы королеве. Все началось с мальчишника Эндрю накануне свадьбы. Диана, Ферги и еще несколько друзей переоделись полицейскими и пытались «арестовать» принца в доме, где проходил мальчишник. Когда им это не удалось, они переместились в ночной клуб Annabel’s, где отдали должное коктейлю «Мимоза». На вопрос одного из посетителей, не хочет ли она еще один коктейль, Диана ответила: «Я не пью на службе»27. Что, конечно, не соответствовало действительности, ибо перед ней стоял бокал. Когда история дошла до королевы, она ее чрезвычайно встревожила. Будущая королева Великобритании шаталась по Лондону в форме полицейского, что являлось уголовным правонарушением. Когда она высказала свое неудовольствие Диане, та в защиту назвала произошедшее легкомысленной проделкой. Об уроне достоинства монархии или самой королевы не могло быть и речи. Не желая вступать в конфликт, королева приняла ее смиренное объяснение.

Однако глупые проделки продолжались. На скачках в Аскоте Ферги и Диана были замечены за тем, что кололи зонтиками спину своей подруги Лулу Блэкер. Затем они отпихивали друг друга на фотосессии на горном склоне, вынудив принца Чарльза сделать им замечание. На ужине в Виндзорском дворце обе подруги танцевали канкан. Диану критиковали за красные кожаные брюки, которые были на ней на концерте Дэвида Боуи.

Наблюдавший за ними мир хором выражал неодобрение. «Слишком много легкомыслия», – фыркал Daily Express, а другие газеты обвиняли девушек в том, что они ведут себя, как актрисы из мыльной оперы 28.

Плохой вкус, жадность до королевских развлечений – Ферги обожала устраивать вечеринки с шампанским в своих апартаментах в Букингемском дворце, ее вульгарное пристрастие к поживе за чужой счет, – все это делало герцогиню особенно легкой мишенью для критики. Вскоре за ней закрепилось прозвище freebie Fergie («халявная Ферги»), а в дворцовых кругах ее стали называть «вульгарной». Ситуация начинала коренным образом меняться.

Любопытно, что событие, которое вызвало бурю критики и обозначило поворот в общественном мнении о королеве и ее семье, оказалось связано с младшим сыном королевы, принцем Эдвардом. Он закончил Кембриджский университет и поступил на службу в королевскую морскую пехоту. Через несколько месяцев он понял, что ошибся в выборе и, к большому разочарованию королевы, принца Филиппа и королевы-матери, подал в отставку. В университете ему нравилось участвовать в театральных постановках, и он принял решение заявить о себе