Три века колониальной Америки: О типологии феодализма в Западном полушарии - Борис Николаевич Комиссаров

Еще в Англии Уинтропу и его товарищам удалось добиться от «Компании залива Массачусетса» согласия на то, что управление колонией будет принадлежать тем, кто живет в самой колонии Это был глубоко революционный шаг, смысл которого состоял не столько в том, что колонисты избавлялись от власти со стороны слабой компании, сколько в том, что они, получив права самоуправления, выходили из-под контроля королевской власти с ее профеодальными притязаниями. Косвенным доказательством этого опасения служит тот факт, что в нарушение традиции переселенцы забрали с собой королевскую хартию, выданную компании Карлом I на право освоения Массачусетской бухты. Хартия была написана очень расплывчато в отношении прав короны.[492] Группа Уинтропа не без основания полагала, что Карл I, в соответствии с феодальным правом, может в любой момент отобрать хартию у лондонской компании, что делало их права на колонию весьма призрачными.

В основе планов Уинтропа и его товарищей было стремление создать на американской земле заповедник пуританизма, построить «град Христов на холме», Новый Израиль или Ханаан, как говорили пуритане тех дней. Они стремились создать не просто колонию, но собственную республику, не зависимую от кого-либо.

Хозяева и сервенты. Стремясь подчеркнуть свою независимость от королевской власти, пуритане Массачусетса уже в «Своде свобод Массачусетса», принятом общим собранием фрименов в 1641 г., запретили сбор квит-ренты в пределах колонии.[493] Принципы землевладения, правда, здесь несколько отличались от общепринятых. В их основе лежало не только подушное право, но имущественное положение колонистов. Чем богаче был колонист, тем больший земельный надел он мог получить.

Так же, как и в Плимуте, преимущественное развитие в Массачусетсе получило землевладение городов. Города не только распределяли земельные участки, но имели преимущественное право при покупке земли у членов общины. В основном в колонии развивалось мелкое и среднее землевладение раннефермерского типа, но в «чистом» виде буржуазные отношения здесь, как и в Плимуте, не существовали.

В хозяйстве колонистов огромную роль продолжали играть общинные земли. На ранних стадиях сельское хозяйство носило в основном натуральный характер. Важнейшими преградами для развития в сельском хозяйстве буржуазных отношений были положение сервентов и, как ни странно, сама система управления колонией.

Несмотря на то, что «Свод свобод…» содержал в себе довольно обширный перечень прав сервентов (они имели право искать защиты от произвола хозяев, при увечии получали свободу, при «честном» окончании срока службы не должны были «уходить с пустыми руками»), решающими для них были следующие слова «Свода…»: «Но если любой из них (сервентов. — Авт.) был непослушным, ленивым или не принес выгоды своею службой, несмотря на хорошее отношение хозяев, они не должны быть отпущены, пока не отработают положенного в соответствии с судом властей».[494] Хотя свод торжественно провозглашал отмену крепостного права, но он же разрешал сдачу сервента в аренду свыше года, устанавливал предельные нормы труда. Сервенты были лишены любых избирательных прав, специально оговаривалось, что они были лишены прав людей, бежавших от тирании. В отношении сервентов применялось прямое экономическое и юридическое принуждение, хотя и лишенное феодальной оболочки, но и замедлившее буржуазное развитие колонии.

Ограничивала его и система управления, которую можно охарактеризовать как административно-технократическое правление. В целом в Массачусетсе сложилась система самоуправляющихся поселений, но важнейшие вопросы жизни колонии решались в Генеральной курии, объединявшей фрименов, обладавших избирательными правами.

Однако сама возможность стать полноправным фрименом напрямую зависела от священника данного прихода, так как полноправным членом курии мог быть лишь член конгрегации, доказавший свое «просветление» на публичном покаянии и не имеющий замечаний от руководителя местной церковной общины. Закон 1631 г. колонии Массачусетса запрещал занятие государственных должностей не членам церковных общин. Как отмечает А. С. Самойло, такое положение ставило «колонистов в зависимость от церковных служителей, так как в основном от них зависел прием в члены церкви, они обладали карательными правами в отношении прихожан».[495]

Исключительное положение позволяло им контролировать и деятельность губернатора и других должностных лиц колонии. Таким образом, несмотря на то, что с 1639 г. никто не мог занимать эти должности больше года, круг должностных лиц был значительно ограничен их близостью к идеологическому руководству колонии. На практике это вело, так сказать, к «круговороту должностей», когда одни и те же лица замещали друг друга на разных постах.

Пуританскими проповедниками контролировалась повседневная частная жизнь колонистов, базирующихся на строгом соблюдении моральных и нравственных норм, определявшихся ветхозаветными нормами, что было значительным шагом назад по сравнению даже с относительной свободой совести в стюартовской Англии. Весьма распространенными наказаниями были выставление у позорного столба, моральный остракизм и даже смертная казнь, полагавшаяся за ересь, убийство, прелюбодеяние, педерастию, похищение людей и т. д.[496]

Религиозная нетерпимость часто приводила к тому, что целые общины спасались бегством из пределов колонии — так возникли Коннектикут, Род-Айленд, Ньюпорт. Апофеозом господства пуританских священников-ортодоксов стала знаменитая сейлемская «охота на ведьм», повлекшая многочисленные человеческие жертвы.

Таким образом, социально-экономическая действительность новообразованной колонии Массачусетса, и в значительной мере Нового Плимута, логически соответствует внутриформационной характеристике позднего феодализма периода реформации.

Очагами более чистого зарождения капитализма, на наш взгляд, следует считать, скорее, спорадически образуемые ответвления Массачусетса — Портсмут, Коннектикут, Род-Айленд. Землевладение здесь строилось не на пожаловании земли, пусть даже формальном, а на выдвинутом проповедником Р. Уильямсом принципе покупки земли как единственного источника собственности на землю.[497] Значение этого факта неоспоримо. Это не просто признание за индейцами факта исконного владения землей, введение принципа ее покупки знаменует собой мощный прорыв феодального этоса, утверждение чисто буржуазного права собственности на землю, гарантированного ее покупкой, а не феодальными формами пожалования.

Складывание европейско-североамериканского феодализма в Английской Америке. Начальный этап истории английских колоний в Америке ярко демонстрирует нам всю сложность и противоречивость периода переходной эпохи — с одной стороны, конвульсивное стремление прошлого к расширению феодального этоса и производственных отношении, с другой — робкие попытки зарождающегося капитализма к утверждению Доминирующей тенденцией следует признать стремление Стюартов экспортировать в Новый Свет феодальные отношения и, в конечном итоге, вдохнуть новую жизнь в уходящий в прошлое феодализм. Их усилия не пропали даром. Следует признать, что в начале XVII в. можно говорить о формировании на американской земле целого ареала европейско-североамериканского феодализма, представляющего из себя по форме ослабленный английский тип.

Феодализация колоний не была однородной. Сильнее она выражалась в Вирджинии и Мэриленде, слабее на Севере, где важную роль в освоении девственных земель сыграли пуритане Здесь практически не встречалось крупных