Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - Леонид Михайлович Млечин

class="p1">Во главе секретно-политического отдела Ягода поставил Георгия Андреевича Молчанова. Поскольку речь шла о безопасности вождя, вместе с Молчановым допросы проводил Карл Викторович Паукер, начальник оперативного отдела (охрана политбюро, наружное наблюдение, аресты и обыски).

Чекисты расширили масштабы заговора и включили в него командиров Красной армии, которым приписали стремление заменить политбюро военной диктатурой. Офицеры из числа тех, кому было поручено охранять вождей партии и правительства, будто бы собирались арестовать членов политбюро или в кабинете Сталина прямо во время заседания, или лучше – в кинозале на втором этаже Кавалерского корпуса Кремля.

Вдохновителем террористов записали бывшего члена политбюро Льва Каменева, которого в январе того же 1935 года – по другому делу – приговорили к пяти годам тюремного заключения.

Чекисты воспользовались тем обстоятельством, что бывшая жена брата Каменева (Николай Борисович Розенфельд был художником и иллюстрировал книги в издательстве «Академия») – Нина Александровна Розенфельд – трудилась старшим библиотекарем правительственной библиотеки в Кремле. Чекисты придумали, будто один из сотрудников кремлевской комендатуры обещал снабдить Нину Розенфельд – оружием для организации теракта.

Из всех политиков, оказавшихся в оппозиции к Сталину, Каменев менее всех подходил на роль руководителя террористической организации. Лев Борисович не представлял никакой опасности. Сталин знал это, но для громкого процесса нужно было громкое имя, поэтому во главе мифического заговора оказался бывший заместитель Ленина…

В общей сложности арестовали больше 100 человек – военнослужащих из комендатуры Кремля, слушателей военных академий и сотрудников Разведывательного управления Красной армии. Заговорщиков хотели связать с Троцким, белогвардейцами и иностранными разведками. Впрочем, посадили и совершенно простых людей, обслуживавших Кремль: закройщиков, плотников, уборщиц, швейцара и телефонистку.

2 мая 1935 года Ягода доложил Сталину:

«Следствие по обвинению Каменева Л.Б., Розенфельд Н.А., Мухановой Е. и др. в подготовке террористических актов над членами П/Б ЦК ВКП(б) в Кремле заканчивается.

Установлено, что существовали террористические группы —

1) В Правительственной библиотеке Кремля

2) В Комендатуре Кремля

3) Группа военных работников-троцкистов

4) Группа троцкистской молодежи

5) Группа белогвардейцев

Считал бы необходимым заслушать дела этих групп на Военной Комиссии Верховного Суда без вызова обвиняемых и расстрелять организаторов террора и активных террористов.

Всего 25 человек.

Ромен Роллан. [Из открытых источников]

Лауреат Нобелевской премии французский писатель Ромен Роллан считался другом Советского Союза. Его принял в Кремле Сталин, пытался объяснить смысл репрессий. Роллан был потрясен нелепым объяснением, но промолчал

Что касается Каменева, то следствием установлено, что Каменев Л.Б. являлся не только вдохновителем, но и организатором террора. Поэтому полагал бы дело о нем вновь заслушать на Военной Коллегии Верховного Суда. Дела на остальных 89 обвиняемых: рассмотреть часть на Военной Коллегии Верховного Суда, часть на Особом совещании».

Кремлевское дело было настолько пугающе странным, что им заинтересовался приехавший в Москву лауреат Нобелевской премии французский писатель Ромен Роллан. Он считался другом Советского Союза, переписывался с Горьким. Его избрали почетным членом Академии наук СССР.

28 июня 1935 года Сталин вполне дружески принял Роллана.

По поводу террористов в Кремле вождь доверительно объяснил:

– У нас в Кремле есть женщины-библиотекарши, которые ходят на квартиры наших ответственных товарищей в Кремле, чтобы содержать в порядке их библиотеки. Оказывается, что кое-кого из этих библиотекарш завербовали наши враги для совершения террора. Мы обнаружили, что эти женщины ходили с ядом, имея намерение отравить некоторых наших ответственных товарищей. Конечно, мы их арестовали…

Ромен Роллан был потрясен нелепым объяснением, но промолчал. Он принадлежал к тем европейским деятелям культуры, которые считали необходимым во что бы то ни стало поддерживать Советскую Россию в противовес нацистской Германии.

Ромен Роллан беседовал не только со Сталиным. Его принял и нарком внутренних дел Ягода, стараясь произвести на гостя выгодное впечатление.

Роллан записал в дневнике о Ягоде:

«Загадочная личность. Человек по виду утонченный и изысканный… Но его полицейские функции внушают ужас. Он говорит с вами мягко, называя черное белым, а белое черным, и удивленно смотрит честными глазами, если вы начинаете сомневаться в его словах».

Ромен Роллан, попав в Москву, пытался спасти бывшего сотрудника Коминтерна Виктора Сержа, которого исключили из партии и отправили в ссылку. Разговаривал о нем с Ягодой.

18 июля 1935 года Ромен Роллан написал наркому:

«Дорогой товарищ!

То уважение, которое Вы засвидетельствовали мне двумя частными беседами с Вами по поводу дела Виктора Сержа (Кибальчич), позволяет мне напомнить Вам о Вашем обещании вручить мне копию официальной телеграммы, присланной Вам Вашей службой из Оренбурга о положении Сержа в этом городе.

Я уезжаю из СССР 21 июля вечером. Будет очень досадно, если я, как и некоторые из моих друзей, ранее занимавшиеся этим вопросом (а именно Жан-Ришар Блок), вернусь на Запад с пустыми руками. Вы не должны думать, что французское общественное мнение было успокоено заявлениями, сделанными на конгрессе писателей: сведения, которые я получил после конгресса, убеждают меня, что этим делом решили продолжать заниматься. Даже такой страстно преданный советскому делу человек, как Жан-Ришар Блок, активно занимается им.

После встречи с Вами я думал над этим вопросом. Я повторяю, что лично Виктора Сержа я не знал и этим вопросом не интересуюсь. Боюсь, как бы он, вернувшись во Францию, не стал подстрекателем кампании прессы против советского правительства. И тем не менее, я считаю так же, как и Вы, что для СССР будет лучше отправить Сержа на Запад, так как вред, который он может причинить на Западе, издалека будет меньше того, что он делает, находясь в ссылке в Оренбурге.

При условии, если Серж не посвящен в какие-либо государственные секреты, лучшей политикой будет освободиться от него, выслав его из СССР, может быть, по отбытии им срока, через год (но объявив ему об этом официально уже сейчас), а пока предоставить ему возможность заниматься литературной деятельностью при осуществлении контроля цензурой и посылать рукописи романов на Запад, т. к. нужно избежать ложного впечатления, которым может воспользоваться кое-кто из врагов СССР, будто его лишают средств к существованию. В качестве дополнительных сведений сообщаю, что, в то время как в СССР мало придают значения литературным трудам Виктора Сержа, французские писатели ценят их.

Очень сожалею, что состояние моего здоровья не позволило мне осмотреть созданные Вами коммуны социального перевоспитания. Они меня очень интересуют. Это большая идея, и она даст свои плоды. Я глубоко симпатизирую ей.

Сердечно преданный Вам Ромен Роллан».

Заступничество почитаемого советской властью французского писателя спасло Виктора Сержа. Ему разрешили уехать. Он обосновался в Бельгии, откуда бежал, когда началась Вторая мировая война и немецкие войска оккупировали страну, и уехал в Мексику…

10