Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - Леонид Михайлович Млечин

– Чего еще Сталин хочет? Я делаю все, чего от меня потребуют, но ему все мало. Он хочет еще вдобавок, чтобы я считал его гением.

3 марта 1935 года Енукидзе сняли с должности и постановили рекомендовать председателем ЦИК Закавказской Федерации (объединявшей Грузию, Армению и Азербайджан). 5 марта в Тифлисе (Тбилиси) сессия ЦИК Закавказской Федерации поспешно утвердила Енукидзе своим председателем.

Но в Тифлис он не попал. Это назначение и не могло состояться: на такую крупную работу опального человека Сталин не посылал. Просто у вождя была своя процедура постепенного уничтожения человека.

13 мая 1935 года политбюро отменило прежнее решение и назначило Енукидзе уполномоченным ЦИК СССР по Минераловодской группе курортов. Это была незначительная и чисто хозяйственная работа.

В советском руководстве модным было увлечение балеринами. Заместитель наркома иностранных дел Лев Михайлович Карахан, красивый и приветливый человек, даже женился на одной из них. Будущая народная артистка СССР Марина Тимофеевна Семенова после брака с Караханом перешла из Ленинградского театра оперы и балета в Большой театр, где стала примадонной.

Балеринами очень интересовался и секретарь ВЦИК Авель Енукидзе, но его приключения Сталина прежде не беспокоили. А теперь Авелю припомнили его похождения, которые прежде никого не смущали. Ягода получил указание подобрать необходимый материал, Генрих Григорьевич доверил это Агранову.

21 марта политбюро утвердило адресованное членам ЦК сообщение «Об аппарате ЦИК СССР и тов. Енукидзе». Авеля Софроновича обвинили в моральном разложении и прямом покровительстве «контрреволюционным группам», выявленным в аппарате правительственной библиотеки и комендатуре Кремля:

«Многие из участников и в особенности участниц кремлевских террористических групп пользовались прямой поддержкой и высоким покровительством тов. Енукидзе. Многих из этих сотрудников тов. Енукидзе принял на работу и с некоторыми из них сожительствовал».

Обвинения звучали уничтожающе.

Непосвященные в кремлевские тайны недоумевали. Распространились слухи о том, что Енукидзе и в самом деле наказан за «аморальное поведение». Многие считали это чересчур суровой карой за известный всей Москве интерес старого холостяка Енукидзе к красивым балеринам.

Впрочем, нашлись люди, которые искренне ненавидели Енукидзе и радовались его падению. Сталин, улыбаясь, спросил Марию Анисимовну Сванидзе (жену Александра Семеновича Сванидзе, сталинского шурина):

– Довольна, что Авель понес наказание?

Мария Сванидзе ответила, что она счастлива.

Вечером записала в дневнике:

«После достойной кары, которую понес Авель, я твердо верю, что мы идем к великому лучезарному будущему – это гнездо измен, беззаконий и узаконенной грязи меня страшило. Теперь стало светлее…

Имея в своих руках все блага жизни, недостижимые для всех, в особенности в первые годы после революции, Енукидзе использовал все это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек… Контрреволюция, которая развилась в его ведомстве, явилась прямым следствием всех его поступков – стоило ему поставить интересную девушку или женщину и все можно было около его носа разделывать».

Мария Сванидзе сама недолго пробыла на свободе. В1937 году арестовали ее мужа, заместителя председателя правления Внешторгбанка Александра Сванидзе, который еще недавно считался другом Сталина. В августе 1941 года его расстреляли.

Марию Сванидзе в декабре 1939 года Особое совещание при НКВД приговорило к восьми годам за то, что «скрывала антисоветскую деятельность своего мужа, вела антисоветские разговоры, осуждала карательную политику Советской власти и высказывала террористические намерения против одного из руководителей Коммунистической партии и Советского правительства». В марте 1942 года ее тоже расстреляли…

А тогда генсек написал Кагановичу:

«Посылаю Вам записку Агранова о группе Енукидзе из “старых большевиков” (“старых пердунов”, по выражению Ленина). Енукидзе – чуждый нам человек».

Но тогда Енукидзе добивать не стали, он понадобится через полтора года.

Его арестовали 11 февраля 1937 года. Теперь уже следователям требовались показания на Генриха Ягоду, который к тому времени перестал быть главным чекистом.

30 мая Авель Енукидзе все подписал.

Вопрос следователя:

– В 1935 году в Кремле были арестованы участники террористических групп в комендатуре Кремля и правительственной библиотеке. Вашими показаниями от 27 апреля 1937 года устанавливается, что группа лиц в комендатуре Кремля была завербована Петерсоном по прямому вашему указанию в целях совершения вооруженного переворота в Кремле. А какое отношение вы имели к деятельности террористической группы работников правительственной библиотеки?

Ответ Енукидзе:

– Террористическая группа в правительственной библиотеке Кремля была создана одной из сотрудниц этой библиотеки Ниной Александровной Розенфельд по прямому указанию Каменева. Каменев упрекал меня, что недостаточно активно ведется подготовка кадров, необходимых для осуществления переворота в Кремле.

– Когда, где, при каких обстоятельствах вы установили организационную связь с Ягодой?

– Мне Ягода был известен с самого начала, как человек очень близкий по своим личным и политическим связям с Рыковым и его окружением. Их близкие взаимоотношения в бытность Рыкова членом политбюро и председателем Совнаркома были известны всем. В разговоре с Томским в 1931 году я затронул вопрос о трудностях развертывания работы в Кремле, ссылаясь на то, что Ягода, его сеть охраны в Кремле и агентура могут легко раскрыть всю работу, которую мы проводили по подготовке переворота. Томский, улыбнувшись, мне ответил на это: “Ты не бойся, ты очень преувеличиваешь эти опасения, а с Ягодой мы как-нибудь поладим”. Ягода, оказалось, был в курсе всей работы правых, в том числе и работы, проводимой нами в Кремле. Главная роль Ягоды в организации правых, по словам Томского, заключается в обеспечении безопасности работы правых в партийных организациях, воинских частях.

– Связались ли вы с Ягодой?

– Ягода в начале 1933 года приехал ко мне в Кремль, и беседа наша происходила в моем кабинете. Я сообщил ему, что взял на себя организацию переворота внутри Кремля и, в частности, дело вербовки лиц из командного состава школы им. ВЦИК и комендатуры Кремля. Ягода, со своей стороны, информировал, что будет принимать меры для обеспечения успеха переворота. В частности, он будет вести через преданных ему лично людей вербовку среди сотрудников Оперативного отдела, несущих внутреннюю охрану Кремля и личную охрану членов политбюро. В одну из встреч с Ягодой мы договорились, что будет целесообразно для большей согласованности работы связать Паукера с Петерсоном, как двух работников, имевших непосредственное отношение к охране Кремля. Такую связь Петерсон с Паукером установил.

– Давая показания о подготовке вооруженного переворота, вы все время ограничиваетесь изложением проводимой в этом направлении работы внутри Кремля. Совершенно очевидно, однако, что вы рассчитывали на какие-то силы и вне Кремля, которые Вас поддержат в случае удачного исхода переворота?

– Несомненно, что одними кремлевскими силами, если бы даже удалось завербовать всю головку кремлевского